Возвращение Арабеллы (СИ)

Все обитатели Кенсингтона высыпали на улицу, чтобы поглазеть на любопытное зрелище. Ещё бы — не каждый раз увидишь, как одетая, словно простолюдинка, высокородная особа ведёт перед собой связанного пленника с кляпом во рту. Лишь

Харли, Болингброк и Саунтон, запершись в комнате Абигайль, гадали, что же предпринять для собственного спасения.

Не успела странная процессия взойти на каменные ступени парадной лестницы, как из дверей вышла сама королева. Разгневанная монархиня метала громы и молнии, а нахмуренное лицо покрылось красными пятнами.

— Забыла, где ты находишься? — гневно воскликнула она, — здесь тебе не Тортуга и не Порт-Роял! Посмотри на себя! Кто этот юноша?

Королева с трудом сдерживалась, чтобы не сорваться на крик.

— Простите меня, Ваше Величество, — церемонный поклон босоногой герцогини выглядел весьма комично, и присутствовавшие тихо прыснули, стараясь не рассмеяться в голос, — меня привели сюда обстоятельства чрезвычайной важности.

— В чём дело? — Анна слегка отстранилась от приблизившейся к ней молодой женщины в холщовой юбке и двумя пальцами, с выражением брезгливости на лице, взяла поданное письмо. Но, едва она пробежала его глазами, как презрительная мина в мгновение ока исчезла, сменившись недоумением.

— Что это? Это твоё послание Хэндсу? Ты предала меня? Недаром Харли предупреждал меня вчера, что ты собираешься вернуться к старым занятиям. Он собирался перехватить какой-то важный документ в Дувре.

— Я не писала этого письма, — спокойно и уверенно произнесла молодая женщина, — его подбросил мне этот юноша. По чьему приказу, и кто подделал мой почерк — узнаете от него самого. Я не стала его допрашивать и всецело полагаюсь на Вашу справедливость, Ваше Величество.

У дверей показался вездесущий Солсбери. Казалось, этот щёголь и интриган каким-то шестым чувством ощущал, когда требуется его помощь, и тут же оказывался рядом со своей протеже.

— Выслушайте его, Ваше Величество, и простите герцогине её наряд. Думаю, она просто не пожелала, чтобы этот франт сбежал — ведь у него наверняка есть сообщники в Кенсингтне.

Анна понимающе кивнула.

— Пройдёмте, граф, — обратилась она к Солсбери, — Вы будете присутствовать при допросе. А эта босоногая девчонка пусть прежде переоденется в приличное платье. Я никому не позволю нарушать требования этикета.

— Но во что? — с недоумением спросил граф, — Вы полагаете, что ей надо вернуться в Мальборо-Хаус?

— Моё платье в карете, Ваше Величество, — как можно более почтительно произнесла Арабелла, мысленно поблагодарив старого друга и направившись к стоявшему у ворот экипажу.

Менее чем через полчаса она, уже облачённая в роскошный наряд из светло-бежевого атласа, стояла в кабинете королевы. Испуганный юноша подробно рассказал о визите людей Харли в Тауэр, и о письме Арабеллы Хэндсу, которое он должен был, но не успел подменить на сфабрикованную подделку. Само послание, написанное лично Арабеллой, и все остальные письма были немедленно переданы Анне для сличения почерка. Работа оказалась весьма искусной, но свойственная девушке лёгкая небрежность письма всё же отличала её руку от слишком аккуратно выполненной подделки. Отпустив восвояси незадачливого сообщника Харли, королева задумчиво покачала головой.

— Опять эти министры-интриганы. До чего же мне надоели их бесконечные склоки…, - она тяжело вздохнула.

— Смените кабинет, — осторожно предложил ей Солсбери, — другие могут оказаться лучше

— Все вы одинаковы, господа…, - в голосе монархини слышалась неимоверная усталость — от интриг, забот, болезней, да и от самой жизни, которая тянется, будто старая кляча, и никак не может остановиться, — вот скоро умру, и отдохну от вас всех. Да только Господь никак не принимает к себе…Наверное, слишком много грешила я в этой жизни…

От печали и безнадёжности, сквозившей в голосе этой слабой, больной женщины, у Арабеллы сжалось сердце. Она мысленно простила ей все приступы гнева, и те бесконечные подозрения, которыми королева донимала свою наперсницу.

— Ваше Величество, ну зачем же Вы так, — ласково произнесла она.

— Доживёшь до моих лет, и поймёшь, что значат настоящие страдания, — вновь вздохнула Анна, — а пока живи и радуйся своему счастью. И Уоллеса своего забирай, а то про нас с ним уже сплетни напридумывали. Всё это пустые разговоры… Не нужен он мне ни он, ни даже этот лицемер Саунтон… Всё равно, никто из них не может сравнится с моим Георгом…