Возвращение Бешеного

— Как ты думаешь, кто его лучше знает: мы или брат, который, между прочим, тоже будет на состязаниях и наверняка будет ставить на Рэкса?

— И что же он хочет? — благодушное настроение у Леши как ветром сдуло.

— Он говорит, что стоит Рэксу услышать выстрел, как ему начинает казаться, что он снова в Афганистане, и тут он может натворить черт знает что! — Да-а-а.. Об этом я как-то не подумал. — Как и я, милый. Это мне нужно было все тщательно продумать: у тебя и других забот хватает.

— И что же здесь можно сделать? Обзвонить всех приглашенных и попросить не входить в зал с оружием?

— И скольких ты сможешь обзвонить? Нет, здесь нужно что-то другое… — Лолита сделала вид, что задумалась.

— Хоть проверяй всех при входе в зал! — неожиданно бросил он.

— А что, гениально придумано! — радостно воскликнула она и бросилась к нему с поцелуями.

— Гениально-то гениально, но… — Леша-Шкаф поморщился. — Не станешь же каждого шмонать при входе?

— А шмонать и не нужно, зачем оскорблять уважаемых людей? — Она хитро посмотрела на него. — Вспомни, о какой штучке ты мне рассказывал!

— Ты о той, что мне Серый достал? А что, это даже очень ничего: и не шмон вроде, а металл не пронесешь. Умница! — На радостях он притянул ее к себе, стал целовать, и она, не удержавшись, рухнула к нему в ванну.

— Ты с ума сошел! — воскликнула она, не в силах рассердиться теперь, когда ее план удался. Леша-Шкаф, конечно, сделает все, чтобы ни один гость не пронес оружие на юбилей. — Ну вот, все волосы мне намочил… — томно произнесла Полита, нежно лаская его мощное тело.

Савелий стоял у дверей ванной комнаты. Он слышал почти весь их разговор и одобрил гениальный план «брата». Савелий прекрасно понимал, что интерес к нему, возникший во время гибели нескольких человек, не мог внезапно ослабнуть, и самым подходящим случаем избавиться от него был юбилей — огромное скопление народа, все увлечены схватками и разгорячены возможностью легкой Наживы. Убрать намеченную жертву в такой обстановке не составит особого труда. А самому противостоять невидимому противнику почти невозможно.

Услышав тихие шаги в коридоре, Савелий сделал вид, будто только что подошел. Константин подозрительно посмотрел на него, но ничего не сказал, пока сам Савелий не произнес, пожимая плечами:

— Хотел принять душ, но… — Он хитро подмигнул. — Наши хозяева просто неутомимы.

— А я разве вам не говорил, что здесь есть еще одна ванная?

— Еще? — Савелий сделал удивленное лицо. — Шикарно! И где же она?

—  — Вон, по тому коридору, слева.

— Очень признателен вам, сударь! — шутовски шаркнул ногой Савелий.

— Что будете на завтрак? — не обращая внимание на явную издевку, спокойно спросил тот.

— О, завтрак очень легкий! — весело воскликнул Савелий. — Чай, ветчина, масло, красная икра, немного красной рыбки и пару яиц всмятку.

— Хорошо, завтрак будет подан через двадцать минут. — Тридцать пять, если не возражаете, — поправил Савелий.

— Через тридцать пять минут, — так же невозмутимо согласился он.

«Видно, хозяин провел с ним разъяснительную работу», — подумал Савелий и, насвистывая, пошел в сторону второй ванной комнаты…

Сегодня ночью, несмотря на все усилия расслабиться перед ответственным днем, Савелий долго не мог заснуть. Его возбужденный мозг анализировал и предстоящие бои, и возможные встречи с неожиданным противником вне татами. Чем больше он размышлял, тем больше приходил к выводу, что сегодняшние его «хозяева», как ни странно, находятся на его стороне и будут всеми силами обеспечивать его безопасность.

Ему пришла в голову нахальная мысль: взять и проиграть последний поединок. Он даже хихикнул от удовольствия. Можно себе представить, что будет с Лолитой и ее «милым», сделай он такое! Нет, он не может позволить себе роскоши опуститься до такой унизительной мести. Не может! Тем более, он уверен, что Андрюшка наверняка поставит на него свои копейки, а подвести друга он не мог.

От мыслей о врагах он постепенно переключился на мысли о своих близких. Ему вдруг вспомнилась мать, ее роскошные светлые волосы. На миг ему показалось, что он чувствует ее дыхание, вдыхает ее запах. Вызвав эти болезненные воспоминания, он неожиданно снова очутился в ТОЙ машине, на ее коленях, почувствовал на щеке ласковую материнскую руку. Он ощутил ее последний поцелуй и тут же был вышвырнут этими ласковыми руками из машины. Савелий так явно ощутил ТУ боль в сломанной руке, что даже заскрежетал зубами, словно пытаясь эту боль скрыть… «Мама! Мамочка! Как же мне тебя все время не хватало! Сколько раз я просыпался ночами, когда ты приходила ко мне во сне! И каждый раз, когда я, поверив в то, что ты реальна, открывал глаза, не находил тебя рядом и горько рыдал от непоправимой потери».

Савелия всегда удивляло, что он, горячо любя своего отца, гораздо реже вспоминал его и не ощущал той боли, которую чувствовал, думая о матери.