Возвращение блудного Брехта

Ушакова надо иметь в друзьях и Брехт, увидев его, решил, что в испытание, чтобы семёновцы обиду не затаили, нужно и от них желающих выкликнуть. И подводный был камешек, почему-то не сомневался он, что первое и второе места займут они с Анхен. Просто немыслимая разница в умении обращаться с огнестрельным оружием у него, проживающего четвёртую жизнь, у Анны Иоанновны двадцать лет почти по воронам палящей и этих офицеров стреляющих из пистолета раз в год на дуэли и пару раз во время войны. Не могут ни преображенцы, ни семёновцы их обойти в этом состязании. И получается, что при случае можно попенять и Салтыкову, и Ушакову, что мол стыдно, братья славяне, хреново у вас в полках офицеров стрелять учат. А ежели солдатиков проверить? Ай-я-яй. Позорище! Вы уж… А то… Ай-я-яй.

— Андрей Иванович, доброго вам дня. Не хотите ли, чтобы и ваши лейб-гвардейцы против нас Государыней в испытание участие приняли? Покажите класс?

Событие двадцать четвёртое

Нос с локоть, а ума с ноготь

Всяк на свой аршин мерит

Он еще сверх плута на два фута

Наверное, Салтыков думал, что делает своим вспомошествование. Хотя, чужая душа потёмки, а чужая голова, так и подавно — предмет тёмный и исследованию не подлежит. Поглядывая на Бирона, он чего-то шепнул тому самому Николя, который монстр со шрамом, и тот, взяв в помощники семёновца — поручика, примерно его роста и телосложения, но с фотогеничной рожей, стал отсчитывать сто шагов. Там нужно было поставить щиты для первого выстрела. Ну, хрен его знает, зачем они это сделали, а только два великана начали отсчитывать великанские шаги.

На военной кафедре, когда Брехт учился в УПИ, был предмет ориентирование, или чёрт его знает, как он назывался, Сейчас Иван Яковлевич уже и забыл. Смысл был в чём — имея только карту и компас нужно было по определённому маршруту прийти в определённую точку. Для расчёта расстояния пользовались шагами. Замерили шаги у разных по росту людей, высчитали, сколько шагов нужно пройти каждому, и они параллельно шли по азимуту, шаги считая. Вот у Брехта тогда шаг был семьдесят пять сантиметров. То есть, понятие сто шагов означает — семьдесят пять метров. Чего уж родственничек навыдумывал, но великаны стали шагать, разрывая штаны в паху. Не полтора метра, конечно, но за метр точно. Брехт это заметил и задумался, хорошо это или плохо для него и Анхен… Да, хрен его знает? Вмешиваться не стал. Просто не понял задумку Салтыкова. Ну будет четыре выстрела вместо пяти. Всего лишь быстрее испытания закончатся. Дело ведь в умении, и в том, что у них с Анной длинноствольные штуцера, которые вряд ли будут у лейб-гвардейцев. Не самая популярная железка в армии. Нет пока бекасников-снайперов. А застрельщикам вполне хватает тульского короткоствольного штуцера.

Анна Иоанновна подошла в сопровождении фрейлин по-прежнему с бироновским коричневым кафтаном на плечах. Да, ветерок несмотря на солнце на ясном небе прохладный, так начало мая только.

Императрица благосклонно приняла появление семёновцев и Ушакова самого среди претендентов на приз Анной учреждённой. Табакерок с её портретами наделать ещё не успели и даже коронационный рубль был ещё не готов, и Анна выставила призом хорошего вороного жеребца из дворцовых конюшен. Явно арабы в крови у Сокола имелись, тонкие точёные ноги, мощная грудь. Красавец. Вивату сразу народ кричать принялся.

Первой доверили стрелять Государыне, она сняла кафтан, приняла от преображенца, находящегося сегодня в карауле, заряженный длинноствольный австрийский штуцер и почти не целясь, навскидку, произвела выстрел. Точно так же и по воронам стреляла. Говорят, есть стрелки с врождённой меткостью, возможно Анна Иоанновна из таких и была.

Бабах. Императрицу заволокло дымом, и она спешно отступила к фрейлинам, которые накинули ей на плечи кафтан.

— Цель поражена!!! — прокричал, стоящий невдалеке от крайней мишени, офицер преображенец.

Брехт стрелял вторым, форсить не стал, он прицелился, затаил дыхание, выбрал свободный ход спускового крючка и плавно его потянул. Вообще, снайпер современности обязательно промажет при первом выстреле из ружей тех времён. В двадцатом и двадцать первом веке от нажатия на спусковой крючок до выстрела доли секунды. Не нужно почти продолжать удерживать ствол в нацеленном направлении. Сейчас всё по-другому. Нужно продолжать целиться и после нажатия на крючок. Пока загорится порох на полке, пока вспыхнет весь порох в каморе, пока пуля вылетит из ствола. Пара секунд.

Бабах.

Глава 10

Событие двадцать пятое

Благоразумию также свойственны крайности, и оно не меньше нуждается в мере, чем легкомыслие.

Мишель де Монтень