Возвращение блудного самурая

— Знаешь, чем взять, как подластиться. Ты очень красивая, и я боюсь, разобьешь сердце моему сыну. Ты цыганка или ведьма?

Лолита не выдержала и рассмеялась:

— Ну что вы в самом деле? Какая ведьма? Я — несчастная женщина, которую ваш сын вернул к жизни!

— Что он тебя любит, это и я поняла, — вздохнула мама Лени и поставила перед ней миску, полную оладий. — Пожалуйста!

— Спасибо, выглядят аппетитно. Вы научите меня печь?

— Неужели не умеешь?

— Не-a. Я вообще хозяйка не очень, не то что Настя. Но я способная. Леня голодать не будет, обещаю.

— Ох, красивая ты, но бестолковая! Пропал мой Ленечка, — покачала головой Тамара Никитична, вытирая руки о фартук.

— Я не буду мозолить вам глаза весь день, сейчас на работу поеду, — сообщила Лолита. — А так у меня и квартира есть, мы с Леней можем и там жить. Жилье мне ваше не нужно…

— Леня сказал, чтобы я присмотрела за тобой. Лучше тебе дома посидеть, — пробормотала мама Лени. — Тебе что, правда грозит опасность?

— Говорят, что да. Сама не ощущаю. — Лолита понимала: Тамара Никитична не в курсе, что вертолет Леонида упал из-за того, что рядом сидела она. Такая вот оказалась опасная пассажирка.

— Ой, бедовая, — качала головой Тамара Никитична.

Несмотря на уговоры мамы Леонида остаться, Лола решила съездить по делам. Здраво рассудила: вряд ли кто-то решится ее убить средь бела дня, если, конечно, находится в здравом уме и твердой памяти.

Серафиму Максимовну Лола застала в полной задумчивости.

— Лолита? — спросила старушка так, словно удивилась, что видит ее живой.

— Это я. А вы думали, больше не вернусь? Я же обещала заняться магазином, и вот я здесь, — радостно сообщила Лола, похлопав стенку хозяйским жестом и тут же перемазавшись в побелке.

— Ты займешься, это точно, — с сомнением произнесла Серафима Максимовна. — Теперь я уже не уверена, что на самом деле лавку надо было оставлять. Лучше было сразу продать, и ведь покупатель был! Бедный Петр Евгеньевич! Не успели мы ему ее толкнуть!

— Что за жаргон, Серафима Максимовна? «Толкнуть»… Все равно бы не успели это сделать, даже если бы и договорились… Его же замо… извините, убили в ту же ночь, — удивилась Лолита. — Что-то раньше вы о нем совсем другое говорили! Орали, обзывали последними словами…

— Теперь-то что? Про мертвых или хорошо, или ничего. Спаси и сохрани! Человек такой страшной смертью умер… Мы хоть и не любили друг друга, но всю жизнь сотрудничали. Как ты считаешь, что я должна сейчас чувствовать? Сожаление. Говорить-то я могла что угодно, а вот его жалко в глубине души. Да и страшно мне. Теперь вот смотрю на опечатанный магазин. Становится страшно. Раньше хоть знала — сидит за прилавком злобный старикашка, прости господи. А что, если в районе завелся маньяк, убивающий людей, занимающихся антиквариатом? Ведь даже ничего не похитили… Следующей буду я.

— А я считаю, убили Петра Евгеньевича из личной неприязни, не выдумывайте ничего, — возразила Лолита.

— Кто? Кому он понадобился? Зачем убивать старика? Хотя давно прикончить надо было, прости господи. — Серафима Максимовна перекрестилась.

— Это уж я не знаю. Пусть компетентные органы разбираются, — беззаботно ответила Лолита, вертясь перед зеркалом в тяжелой бронзовой раме. — А все-таки раньше зеркала лучше делали. Как-то красивее в них выглядишь, не так четко, а слегка размыто и загадочно. Словно глядишь на себя через призму веков…

— Ты сегодня какая-то загадочная, — просто шарады с кроссвордами кидаешь. Что случилось-то? И блеск в глазах, и румянец…

— Влюбилась я! И теперь мне все равно, закроемся мы или не закроемся. Мне даже его мама нравится!

— Еще скажи — все равно, убьют или не убьют. Сейчас не о любви надо думать, а что дальше делать, — нахмурилась Серафима Максимовна, пряча улыбку.

— Вот как раз теперь-то и хочется пожить! Всегда быть рядом с ним, с моим любимым, — продолжала вертеться перед зеркалом Лолита.

— Какие разительные перемены, — удивилась Серафима Максимовна. — Муж, что ли, из тюрьмы вышел? Выпустили? Оправдали? Простила? Мы же бабы — такие дуры.

— Какой муж? — Лолита нахмурилась, даже перестала смотреться в зеркало.

— Твой Олег, — ответила Серафима Максимовна. — Забыла, что ли? Ну ты даешь!

— Да бог с вами, при чем тут Олег? Я уж и забыла о нем! Я сейчас говорю о мужчине моей мечты, о Леониде, — мечтательно закатила глаза Лолита.

— Ну и ветреная ты, — хмыкнула Серафима Максимовна. — Это в таком-то возрасте!

— Дался вам всем мой возраст, — нахмурилась Лолита. — Мне сейчас все равно! Я лечу на крыльях любви навстречу прекрасному и светлому чувству.

— Даже то, что и на меня покушались, тебе плевать? — спросила Серафима Максимовна.

— Не поняла… — притормозила в своих фантазиях Лолита.

— Звонил следователь, который ведет дело об убийстве Петра Евгеньевича, — вздохнула она.

— И что сказал?