Возвращение блудного самурая

— Люди по-разному себя ведут в критических ситуациях, и ты проявила себя с самой лучшей стороны. Знаешь, я тебе хочу кое-что подарить, свою брошь, — протянула Рае коробочку Клавдия Михайловна. — Поймай свою звезду в жизни. Пусть тебе повезет и она принесет тебе удачу!

Вот тут-то Раиса растерялась окончательно.

— Нет, что вы! Не надо! Пожалуйста! Мне так неудобно! — покраснела она до корней волос.

— Говорю тебе, бери! Это моя вещь, и я вольна делать с ней всё, что хочу! Я решила подарить ее тебе. Можешь продать и купить себе машину или поехать путешествовать.

Рая сжала коробочку в руках.

— Брошь — очень дорогой подарок, я не могу ее принять. Если честно, это не я ее украла.

— Главное осознать… Я тебе ее дарю, странно звучит, но мне эта брошка на самом деле ни к чему. Не заберешь же всё с собой…

— Значит, вы и в полицию не заявили, — прошептала Раиса.

— Нет, конечно.

— А Ирка и Влад? Ну, мои… Они же вас обчистили. — Раисе было стыдно смотреть в глаза Клавдии Михайловне.

— Бог им судья, — ответила Клавдия Михайловна. — Я долго живу на свете, и сейчас с уверенностью могу сказать, что богатство далеко не самое главное в жизни. А вот те поступки, на которые идут люди ради него, это очень большой показатель того, куда эти поступки их приведут. Жизнь коротка…

— Значит, вы и на них не заявляли? — спросила Рая. — Но у вас такие вещи… такие дорогие. Теперь они пропали…

Клавдия Михайловна улыбалась. Она понимала, что приобрела гораздо более ценное, чем ювелирные украшения.

* * *

— Что я могу? — Валерий Николаевич, заведующий гематологическим отделением, развел руками. — Если бы в нашей стране был банк доноров, если бы государство выделяло на больных детей больше денег… — Он взял паузу и добавил уже более спокойно: — Если бы у этого ребенка были родители, и не просто родители, а состоятельные родители… — подчеркнул он. — Очень много «если бы да кабы»… А здесь мамы нет, родственников нет и, насколько мне известно, отец инвалид, да еще и уголовник.

— Он не уголовник, — поправила Раиса.

— Так он же в тюрьме! — удивился Валерий Николаевич.

— Он туда, насколько мне известно, попал в первый раз, — сухо ответила Раиса.

— А этого что, мало? Вы так говорите, словно он в театр или в зоопарк попал в первый раз. А попал он в тюрьму! И это в то время, когда его ребенку больше всего в жизни нужны помощь и поддержка.

— Так он ради дочери сел, — возразила Раиса, впрочем, понимая, что Валерий Николаевич уже настроился заранее возражать ей.

— А вам-то что? Вы кто? — спросил заведующий. — Или просто девочку жалко? Много тут таких… жалеющих… А мне что делать? Умирают наши маленькие пациенты без нужной помощи! А эту помощь мы не всегда физически и материально можем оказать! Замкнутый круг! — плюхнулся врач в свое кресло.

— А вы со мной так не разговаривайте! Я вам не давала никакого повода! Да, вы правы, мне жалко девочку! Я хочу точно знать не ее диагноз, я в этом всё равно ничего не понимаю, а именно то, что ей может помочь! — ответила Раиса, испепеляя его взглядом.

Заведующий несколько стушевался и сбавил обороты.

— Ну, извините… Вы влетели в кабинет без стука, даже не представились, заорали. Кем вы приходитесь Настеньке? А девочка она чудесная, разумная и очень терпеливая. Больные детки всегда быстро взрослеют… — вздохнул он и поёжился под строгим взглядом Раисы. — Лечение только одно — пересадка костного мозга, лучше в Германии. Там и доноры, и связь у нас с ними налажена. Есть русскоговорящий персонал. Стоит около двух — двух с половиной миллионов рублей.

— Гарантии? — спросила спокойно Рая.

— Ну, кто в таком деле даст стопроцентную гарантию? Но, вообще, шансы после операции на полноценную жизнь именно у Насти очень хорошие! У нее не самая злая форма рака! Просто острая форма, которая нуждается в немедленном лечении.

— Я поняла вас, — свела тонкие брови Раиса.

Заведующий выжидал.

— Я оплачу ее лечение завтра-послезавтра переводом на счет больницы. Это возможно? — спросила она.

— Конечно! Она вам кто-то? Родственница? — снова поинтересовался Валерий Николаевич.

— Я человек, который отобрал у этого ребенка последнюю надежду на выздоровление — ее отца. Это я засадила его в тюрьму за кражу в особо крупном размере, — ответила Рая. — Давайте реквизиты счета!

— А? Да… конечно! — кинулся к компьютеру Валерий Николаевич. — Вы не желаете ли пообщаться с Настенькой? Она, конечно, с трудом идет на контакт с чужими людьми, с незнакомыми, но потом…

— Зачем? — спросила Раиса, задавая этот вопрос больше себе. — Зачем мне с ней общаться?

— Затем, чтобы подружиться, — пожал плечами доктор, нажимая на значок «Печать», чтобы распечатать счет оплаты лечения.

— Подружиться… — как эхо повторила Рая. — Это было бы хорошо…

— Это такая радость — на закате жизни обрести молодую приятельницу, как ты… Родственную душу, — заявила Клавдия Михайловна. — Мы теперь с тобой словно породнились.

— Я это тоже чувствую, — согласилась Раиса.

После того как она выписалась из больницы, она стала часто навещать свою бывшую подопечную, а вскоре перебралась к ней насовсем.