Возвращение блудного сына

Если всё это, сказанное сейчас мною, усреднить, то, чтобы быть истинно духовным человеком, надо конечно изучать человеческий опыт духовности, и как минимум, делиться своими знаниями с окружающими вас людьми, вести себя с ними согласно этим знаниям, быть примером для них, в каком-то смысле пока невежд.

А ещё лучше – генерировать что-то новое в духовности. Но это уже удел избранных – считайте – святых!».

Беседы продолжились и во время чаепития, практически дотемна.

– «Большому куску и рот радуется!» – выдала Ксения тривиальное, предлагая гостям очередные порции торта.

– «А маленькому?» – под смешок Виталия добавил Платон оригинальное.

Весь день и вечер пёс гостей Шима пытался заигрывать с котом Тихоном.

Но хозяин не допускал панибратства, своим шипением держа гостя на безопасном для себя расстоянии. Вскоре это надоело Платону, и он позвал негостеприимного кота к себе на колени.

– «Тиша, иди ко мне! Да, ты не бойся! Я бить не буду! Так, только немного пожурю… палкой!» – пошутил истинный хозяин, напоследок вызывая непринуждённый смех готовящихся к отъезду гостей.

И хотя последние темы несколько смягчили мрачное впечатление от начала их встречи, всё равно воспоминание о нём и разочарование от этого при расставании бросили Платона даже в жар.

Жарко стало и в природе. В конце июня в тени было плюс 31. И уже в этот период супруги Кочет подсели на холодный квасок.

– «А хрен что-то слабенький?!» – заметила Ксения об окрошке.

– «Да! Он хреноватый!» – согласился муж, уплетая за обе щеки вторую порцию.

Вскоре Платон почувствовал, как на Солнце наливаются не только плоды на деревьях, но и… у него между ног. Летнее Солнце повлияло и на, ушедшую в отпуск с начала июля, Ксению.

– «Матчасть изучаешь?! – спросил он жену, смотрящую в полночь по телевизору порнуху – Будешь мне зачёты сдавать!».

Закончил сдавать зачёты с экзаменами и Кеша, успешно завершив очередной семестр.

Очередной семестр завершил и его ровесник – сын Надежды – Алексей, в отличие от работающего Иннокентия, сразу же отбывший на зарубежный отдых.

Когда через несколько дней Платон вошёл к Надежде и увидел, что она в компьютере показывает, на этот раз вахтёрше Галине Александровне, фотографии своего сына на отдыхе в Скандинавии, то сразу услышал распоряжение начальницы:

– «Платон! Иди, смотри!».

Платон, так как был без очков, низко наклонился над столом, пытаясь что-то разглядеть на экране монитора, при этом нечаянно чуть ли не прижав своей мощной грудью к столу Галину Александровну.

Пока он пытался понять, что видит, Надежда вновь не обошлась без нравоучений:

– «Платон! Ты чего так прижал Галину Александровну? Почти накрыл её, и чуть ли не…».

– «Покрыл её!» – помог ей находчивый писатель, выпрямляясь, и под хохоток гостьи добавляя:

– «А я это уже видел!».

– «А-а-а!?» – многозначительно протянули обе женщины – каждая думая о своём.

– «А как же Лёшка поступил с велосипедом?» – спросил Платон, показывая на одну из фотографий.

– «А он поставил велосипед под тэн! – неожиданно ответила кандидат биологических наук, продолжая – И какая-то падла, из своих же, взяла да и спустила ему оба колеса, и ещё ниппеля выбросила!? Так увидев это, Лёшка встал, как закопанный!».

– «Надь, так это они от зависти. Люди так устроены, что всегда завидуют тому, кто рядом! Не Президенту, не олигарху, не даже народной артистке, а своему ближнему – соседу или сослуживцу!?» – пояснил Платон.

– «Пути господни… на исповедь…» – непонятно о чём сказал, неожиданно вошедший в офис, загадочно улыбающийся проктолог, неся в пакете купленные им на деньги Надежды продукты для обеда.