Возвращение Богов

— Воин Кэшел? — произнесла Расиль скрипучим голосом. — Я сказала, что сообщу тебе, когда Воин Архас приблизится. Сейчас он здесь. И она указала своей короткой волосатой рукой на восточную сторону ограды, напротив того места, где стоял Дом Жрецов.

Крупный мужчина с заплетенной в косу светлой бородой перелез через груду щебня. Его грудь была обнажена, если не считать крест-накрест кожаных ремней, на которых висело оружие, а в обеих руках он держал кривые мечи. Он пересек пустое место, рисуя остриями мечей круги.

— Я Фаллин, Бог Моря! — крикнул он.

— Нет, — отозвался Кэшел, входя в разрушенный храм, — ты не бог. И он начал вращать свой посох. На наконечниках затрещали спирали синего волшебного света.

***

— Опусти свою острогу, — рявкнула Илна женщине в доспехах, — или я заберу ее у тебя!

Хили рассмеялась и указала трезубцем на Перрина и Перрину, людей, стоявших к ней ближе всех. Они съежились и прижались друг к другу, слишком напуганные, чтобы даже убежать.

Илна была готова снова связать узор, аналогичный тому, что свел с ума большую обезьяну, но она отбросила нити сизаля. Внезапно ей все стало ясно; реальный узор простирался во всех направлениях. Он был прекрасен — это было совершенство. Все было очевидно, все было на своих местах. Она была недовольна собой за то, что не поняла этого раньше. Она снова начала ткать, но уже не руками, и ей не нужен был никакой материал для работы.

Трезубец Хили ткнул в сторону принца и принцессы — скорее движение, чем настоящий удар. Черные, потрескивающие молнии вырвались из его окончаний. Близнецы с криками отлетели назад, их шелковые одежды тлели там, где их коснулись искры. Женщина в доспехах весело рассмеялась.

— Ты, надменная дура, — сказала Илна с холодной яростью. На самом деле она не думала, что великанша послушает ее. Илна шагнула вперед, рисуя перед собой новый узор.

Хили удивленно повернулась в сторону движения, а затем с гневом нанесла удар Илне. Но ее молния зашипела и запуталась в узоре Илны, а нити молний обвились вокруг Хили, как сеть для ловли мелкой рыбы, и сомкнулись. Хили закричала, отбиваясь своим трезубцем, но она больше не была великаншей.

Место, где они сражались, уже не было пещерой, но где-то в уголке сознания Илны она видела открытую дверь в ту каменную тюрьму. Пленники выходили следом за Усуном. Слуги-обезьяны несли Перрина и саму Перрину, а престарелые родители близнецов, спотыкаясь, плелись позади.

— Никто не может противостоять мне! —  закричала Хили, сжимая свой трезубец обеими руками и направляя острия в лицо Илне. — Я Бог! Трезубец снова вспыхнул сверкающим черным огнем.

Измененный узор Илны запутал стрелы, растягивая их и унося в безмолвное забвение. Илна шагнула вперед, сплетая новый узор, и холодно улыбнулась. Хили имела в виду, что никто не сможет успешно противостоять ей, но только что произошедшее должно было показать ей, что это ложь. Но чтобы противостоять этой разглагольствующей задире, Илна сделала бы все, даже если бы это стоило ей жизни. Она никогда не поддавалась насилию. И вообще, жизнь не так уж много значила для нее.

Хили отскочила в сторону, ее красивые черты внезапно стали холодными, как у статуи. С кончиков трезубца посыпались тонкие, как волосы, иголки. Сеть Илны поймала большую часть каскада, но по ее коже и под глазами пробежала дрожь боли. Она не видела ничего, кроме черной боли, а только туже затянула свой узор. Она не игнорировала боль — ее нельзя было игнорировать, она была всем ее существом, — но все равно сделала то, что было необходимо, как делала всегда.

Раздался удивленный возглас; боль прекратилась, и мгновение спустя Илна снова смогла видеть.

Хили боролась с сетью Илны, разрубая ее трезубцем, несмотря на то, что сеть запуталась в ее конечностях. Наконец, она вырвалась и стояла, свирепо глядя на свою противницу. Илна тяжело дышала. Она выпрямилась и начала восстанавливать свой узор. На этот раз повреждений было не так много. Она подумала о том, чтобы сделать нити тоньше, а сетки потуже, чтобы они лучше защищали ее, но в этом не было необходимости. В конце концов, это была всего лишь боль. Она двинулась вперед, и перед ней закружился ее узор.

Хили сгорбилась, выставив вперед свой трезубец. Она закричала, как пойманная в ловушку дикая кошка, а затем отступила, вместо того чтобы напасть. Илна невесело улыбнулась и направилась к Хили. Она не знала, чем все это закончится, но собиралась продолжать, пока не покончит с этим делом.

Трезубец выплюнул сеть сверкающей черноты, которая прижалась к узору Илны, не пытаясь пронзить его. Илна остановилась, но не из-за того, что ее остановил противник, а чтобы оценить силу Хили. Да, вот это подойдет…

Узор Илны окутал пульсирующую черноту и трезубец, из которого она исходила, и состояние изменилось. Хили издала отчаянный вопль; ее защита и сила исчезли, словно ее бросили в бездонные зыбучие пески.

Илна остановилась, тяжело дыша. — Ты должна была выслушать меня, — сказала она. — Но ты не первая, кто этого не сделал. Она шагнула вперед, а Хили отступила с отчаянием на лице.