Возвращение Богов

Кэшел, молча, кивнул. С этого места он мог видеть птиц, ловящих рыбу в прудах, которые теперь усеивали равнины там, где до Изменения было Внутреннее Море. Большинство из них были белыми или серыми, как чайки, но попадались и более темные формы, которые вспыхивали, синим, когда попадали прямо под солнце. Он был уверен, что это зимородки.

— Ты не возражал бы остаться здесь еще немного, Воин Кэшел? — спросила волшебница. — Я бы хотела сотворить небольшое заклинание. Полагаю, мне помогут и наша высота над землей, и твое присутствие.

— Все, что пожелаете, мэм, — отозвался Кэшел. — И я был бы признателен, если бы вы называли меня просто Кэшел. Я не воин, вы же знаете. Я всего лишь пастух.

Расиль фыркнула мягким смехом, присев на корточки. Она достала горсть стеблей тысячелистника из мешочка, сплетенного из ивовых прутиков, таких тонких и плотных, что Кэшел подумал, что в мешочке можно держать воду. Люди-кошки были искусны в ткачестве; даже Илна так сказала.

— Ты видишь то, что видишь, пастух, — сказала Расиль. — Но я вижу то, что видит мир. Если ты не хочешь, чтобы я говорила «Воин», я не буду произносить это слово. Но истина не меняется, Кэшел. Она бросила стебли тысячелистника в узор на камне, затем начала бормотать слова силы.

Кэшел не обращал на нее особого внимания. Он продолжал наблюдать за небом и землей внизу, за направлениями, откуда могла прийти опасность. В конце концов, он был пастухом.

***

Шарина оглядела квартиру, в которой жила и работала Теноктрис. Она надеялась, что выражение потрясенного смятения не отразилось на ее лице. Маленькая комната была встроена во внешнюю стену цитадели. Стены были покрыты конденсатом, а единственным окошком было маленькое оконце в окованной железом двери. В целом, это место вполне подошло бы для тюремной камеры — и, вероятно, использовалось в качестве таковой в прошлом.

Помимо того, что Теноктрис была подругой Принца Гаррика и Принцессы Шарины, она была волшебницей, которая своими советами и мастерством сделала для сохранения человечества не меньше, чем любой другой человек. Хотя население Панды росло с каждым днем, она могла жить в любом жилище, в каком пожелает.

— О, боже, — воскликнула Теноктрис в явном смятении. Она выглядела как женщина двадцати двух или трех лет, дерзкая и симпатичная, но не красавица. Очевидно, Шарина не смогла сохранить бесстрастное выражение своего лица. — Прости, дорогая. Я выбрала эту комнату, потому что это то, к чему я привыкла. Я не хочу сказать, что мне не дали чего-нибудь лучшего или, ну, что-нибудь в этом роде. Ты должна помнить, что большую часть моей жизни... И она пожала плечами.

Теноктрис было семьдесят лет, когда ее выбросило на берег у деревушки Барка, как обломок, отброшенный на тысячу лет вперед от времени катаклизма, положившего конец Старому Королевству. Теперь она казалась той женщиной, какой была в юности, но это было правдой только физически. За долгую жизнь она приобрела как знания, так и мудрость. Она сохранила эти достоинства, и теперь обладала дополнительной силой, на которую могли претендовать немногие волшебники. — Меня справедливо считали волшебником с очень небольшой силой. Я гордилась своей ученостью, и опять же, я думаю, гм, но... Теноктрис усмехнулась. Ее жизнерадостно-ироничного выражения лица было бы достаточно само по себе, чтобы Шарина узнала ее, независимо от того, какие черты лица она имела. — Но ученых не размещают и не кормят так же хорошо, как волшебников, которые могут расколоть горы заклинанием и жестом.

— Ну, если говорить, как дочь хозяина гостиницы, а не как Принцесса Шарина, — отозвалась Шарина, стараясь говорить непринужденно, — я бы предпочла, чтобы у моей подруги было жилье получше. Но я понимаю привлекательность привычных вещей. Хотела бы я иметь такую же свободу в выборе одежды.

Она поправила свое шелковое одеяние. Это была относительно простая одежда по сравнению с полным придворным платьем, весившим столько же, сколько доспехи кавалериста, но в отличие от туник, которые она обычно носила в деревушке Барка — даже для необычно официальных случаев — она была тяжелой, жаркой и сковывающей.

Отряд солдат тихо переговаривался, ожидая снаружи в коридоре. Это были Кровавые Орлы, члены королевской охраны. Шарина смирилась с тем, что, поскольку она была принцессой и регентшей в отсутствие своего брата, у нее всегда будут охранники. Она поморщилась. Не то чтобы она хотела побыть одна — никто в крестьянской деревне не ожидал уединения, особенно зимой, когда даже в богатом доме отапливалась только одна комната. Однако она не привыкла к тому, что людям, на самом деле, было не все равно, чем она занимается изо дня в день. Что ж, ничего не поделаешь, и опасности были достаточно реальны. Шарина слабо улыбнулась. Хотя она сомневалась, что люди с мечами смогут как-то помочь против волшебства, которое было самой большой опасностью для королевства за последние два года.