Возвращение Борна

Карпов, усевшись рядом с Борном, остановил пробегавшего мимо официанта и велел принести бутылку водки.

– Русскую, – не терпящим возражений тоном велел он, – а не это польское дерьмо. И принесите большие стаканы. Тут собрались настоящие мужчины – один русский и подлинные герои, которые ничуть не хуже русских! – Затем он обратился к остальным сидящим за столом: – Я ничего не упустил?

– Ничего.

– На самом деле? – Мохнатые брови русского вздыбились. – В таком случае нам остается только выпить. In vino veritas! Истина – в вине, как говаривали древние римляне. А разве можно им не верить? Эти римляне были классными воинами, у них были великолепные военачальники, и они покорили бы весь мир, если бы пили не свою кислятину, а настоящую русскую водку!

Он хрипло засмеялся, и остальным сидящим за столом не оставалось ничего иного, как присоединиться к нему.

Вскоре на столе появилась бутылка водки и большие стаканы, в которые обычные посетители наливали воду. Карпов жестом отослал официанта.

– Водку нужно открывать собственноручно, – сообщил он своим компаньонам. – Такова традиция.

– Чепуха! – возразил Борн, обращаясь к Хану. – Эта так называемая традиция зародилась в те времена, когда русскую водку гнали чуть ли не из нефти и ее невозможно было пить.

– Не слушай его! – сказал Карпов, поглядев на Хана с хитрым прищуром. Затем он наполнил стаканы и расставил их перед сидящими за столом. – Совместное распитие бутылки русской водки – это квинтэссенция дружбы, что бы нас ни разделяло! Поскольку за этой бутылкой мы обычно говорим о старых добрых временах, о товарищах и врагах, которых нам больше не суждено увидеть.

Карпов поднял свой стакан, и они чокнулись.

– Будем здоровы! – гаркнул Карпов и одним глотком осушил свой стакан.

– Будем здоровы! – эхом откликнулись отец и сын.

На глазах у Борна выступили слезы, водка прожгла себе путь внутрь его организма и заглушила боль, которая все еще бушевала в нем.

Карпов поставил свой стакан на стол. Его лицо раскраснелось – и от водки, и от удовольствия сидеть за одним столом со своими вновь обретенными друзьями.

– А теперь, – заговорил он, подняв стакан, – мы будем напиваться и делиться друг с другом своими секретами. Вам станет ясно, что такое дружба в моем понимании. – Сделав еще один огромный глоток, Карпов добавил: – Начну я. Вот мой первый секрет. Я знаю, кто ты такой, Хан. Я таких за версту чую. – Он постучал себя пальцем по кончику носа. – Если бы я не обладал этим чутьем, хрен бы я продержался на оперативной работе двадцать лет. И, зная это, я защитил тебя от Халла, который, заподозри он то же, что и я, тут же арестовал бы тебя, будь ты хоть трижды герой.

Хан слегка поерзал на стуле и, не удержавшись, спросил:

– Почему вы так поступили?

– Эй-эй, только не надо убивать меня прямо здесь, за этим чудесным, гостеприимным столом! – загоготал Карпов. – Думаешь, я прикрыл тебя от Халла, чтобы сохранить для себя? Но разве я не сказал, что мы теперь друзья? – Русский с притворной грустью покачал головой. – Ах, мой юный друг, тебе предстоит узнать еще очень многое относительно того, что такое дружба. – Затем он подался вперед и уже совершенно серьезным тоном проговорил: – Я прикрыл тебя исключительно из-за Джейсона Борна, который всегда – всегда! – работает только один. Я понял, что если он изменил своим правилам, то ты для него очень много значишь!

Карпов снова отхлебнул из стакана и ткнул пальцем в Борна:

– Теперь ваша очередь, мой друг.

Борн уставился в свой стакан. Он знал, что Хан сейчас станет ловить каждое его слово, и боялся этого. Борн боялся, что, если он откроет тот секрет, который ему страстно хотелось открыть, Хан просто встанет, повернется к нему спиной и уйдет. Но он был просто обязан сказать это и поэтому поднял глаза и заговорил:

– Под самый конец, когда мы в последний раз схлестнулись со Спалко, я почти дрогнул. Спалко был очень близок к тому, чтобы убить меня, но потом… потом…

– Продолжайте, мой друг, не стоит так волноваться, – ободрил его Карпов.

Борн выплеснул в рот остававшуюся в стакане водку, проглотил этот эликсир храбрости и посмотрел в глаза своему сыну.

– А потом я вспомнил о тебе. Мне подумалось: если я подведу тебя сейчас, если позволю Спалко убить себя… Я просто не мог бросить тебя снова, я не мог позволить, чтобы это случилось.

– Хорошо сказано! – Карпов в восторге грохнул донышком стакана по столу, а затем ткнул пальцем в Хана: – Теперь ты, мой юный друг!

За столом воцарилось молчание, и Борну показалось, что у него вот-вот остановится сердце. Кровь молотками стучала в его висках, боль от наспех заштопанных ран вновь заявила о себе.

– Ну что, язык проглотил? – ерническим тоном осведомился Карпов. – Мы с мистером Борном раскрылись перед тобой, словно два весенних бутона, а ты отмалчиваешься?

Хан посмотрел русскому в глаза и сказал:

– Борис Ильич, я хотел бы официально представиться вам. Меня зовут Джошуа. Я сын Джейсона Борна.

* * *