Возвращение бумеранга

Карел Чурда проснулся, когда солнце было уже почти в зените. Впервые за последнюю неделю он по-настоящему хорошо выспался. Дорога до Колина заняла у него почти три дня. Сначала он хотел пойти в Пардубице к Бартошу, но потом передумал. С Бартошем у него уже было несколько стычек, и у него не было никакого желания встречаться с ним снова. Первая стычка произошла из-за того, что Чурда появился в Пардубицах почти через месяц после того, как его забросили. То, что группа была выброшена совершенно в другом районе и то, что явки, которые Чурде дали в Лондоне оказались проваленными, Бартош во внимание принимать не хотел. Неделю он устраивал какие-то, как считал Карел, идиотские проверки. Потом выложил перед ним несколько написанных от руки листков бумаги, на которых оказались составленные им же правила поведения парашютистов и заставил его под ними расписаться. И вообще, он сразу же дал понять, что он здесь старший по званию и все должны стоять перед ним по стойке «смирно» и заглядывать в рот. Самое противное было то, что командир группы «Аут дистанс», в которую и входил Чурда, Опалка, вполне с этим смирился. Вот Габчик и Кубиш на это не пошли. Они объяснили Бартошу, что у них свое задание и выполнять они его будут без руководства Бартоша. Короче говоря, Чурда решил какое-то время отсидеться у своих родственников в Колине, тем более, что и добираться туда было поближе.

Вчера поздно вечером он добрался до тетки, та его с дороги накормила и уложила спать. Карел с наслаждением потянулся и подумал, что минимум неделю отдыха он честно заслужил.

Карел оделся и вышел на кухню, здесь его ожидал сюрприз. Тетки на кухне не было, зато сидел его двоюродный брат Ян. Они не виделись с 1938 года, хотя когда-то были большими друзьями.

Ян был на три года старше Карела и в детстве был для него во всем примером. Когда они подросли и разница в возрасте стала не столь явной, отношения у них стали дружескими, но верховенство Яна все равно не оспаривалось. Сейчас на Яне была немецкая форма.

— Проснулся, диверсант, — усмехнулся Ян.

— Почему диверсант? — обиделся Карел.

— А кто же ты еще? — все с той же улыбкой пожал плечами Ян. — Насколько я помню, ты после Мюнхена бежал за границу, как, впрочем, многие другие военные. Бежали вы тогда все в Польшу или Францию. Но если бы ты тактам и остался, то появился бы еще года два назад. Значит, ты бежал дальше, в Англию. А из Англии сюда приезжают только диверсанты.

— Чувствуется немецкое воспитание, — попробовал съязвить Карел.

— Причем тут немецкое воспитание, — пожал плечами Ян, — Это любому здравомыслящему человеку понятно.

— Ну и беги, докладывай в гестапо, — предложил Карел.

— Не побегу, — покачал головой Ян, — Зачем? Ты от них не уйдешь. Это ведь точно так же, как не бывает счастливых воров: они обязательно когда-нибудь попадаются.

— Так уж и обязательно?

— Обязательно, — как-то грустно кивнул Ян, — Ну ладно, давай пить кофе. Я только что приехал и после казарменного домашний медом кажется.

Ближе к вечеру Ян предложил Карелу пойти на речку половить рыбу. Карел с удовольствием согласился: он уже года четыре не сидел на берегу с удочкой. Ян так и пошел в форме, это оказалось очень кстати: полицейские и патрули козыряли ему и проходили мимо. У Карела в голове не переставал крутиться утренний разговор и, в конце концов, он не выдержал:

— Тебе не противно носить эту форму? — спросил он.

— А она не многим отличается от той, что ты носил в Лондоне, — пожал плечами Ян.

— В Лондоне я носил форму чехословацкой Освободительной армии, — не без гордости заявил Карел.

— Это понятно, — кивну Ян, — непонятно только, что, от кого и для кого она будет освобождать.

— Чехословакию от оккупантов, — недоуменно ответил Карел, — Она восстановит правление всенародно избранного президента страны.

— Да, когда-то Бенеш действительно был всенародно избранным президентом, — согласился Ян, — но устрой теперь выборы, и он не наберет и десятой части голосов. Он предал страну, и это ему не простится. А предал он ее, кстати, вместе с теми, кому сейчас служит.

— Тогда он не хотел большого кровопролития, — напомнил Карел.