Возвращение бумеранга

Гейдрих посмотрел на часы, что-то прикинул и медленно кивнул.

— Хорошо, только не очень долго. Как только началась война с Советами, зашевелились и все местные тараканы. Приходится работать с утра до вечера.

— Это так, — закивал Геринг, — поэтому работу надо очень хорошо организовать. Кстати, мой разговор будет касаться и этого вопроса.

Они поднялись на другой этаж и прошли к кабинету фельдмаршала. Тот сам открыл перед Гейдрихом дверь и, отойдя чуть в сторону, предложил пройти туда первым. Оказавшись в кабинете, Геринг кивком указал Гейдриху на кресло, а сам ослабил ремень и достал из бара рюмки и коньяк.

— Я вот о чем хотел с тобой поговорить, — начал он, разливая коньяк, — мы с тобой оба отвечаем перед фюрером за еврейский вопрос. Пока что у нас идут только одни разговоры в этом направлении. Твой Эйхман за последние полгода не выпроводил из Рейха и тысячи евреев.

— Но это зависит не только от него, — начал было заступаться за подчиненного Гейдрих.

— Знаю, знаю, — махнул рукой Геринг. — О чем и речь. Все только говорят, а дела ни от кого не видно. А ты представляешь, что будет, когда мы займем Белоруссию и Украину? У русских в свое время там была черта оседлости, то есть по-нашему гетто. Черту оседлости отменили, но далеко не все евреи оттуда уехали. Их там и сейчас полным-полно. А мы с тобой так еще и не решили, что делать с нашими.

— Послушай, — вдруг оживился Гейдрих, — а может быть нам последовать примеру русских и устроить в этих двух районах одно большое гетто.

Геринг удивленно уставился на собеседника и несколько секунд обдумывал поданную ему мысль.

— Нет, — покачал он головой, — В какой-то мере это может быть только промежуточным этапом решения проблемы. А нам нужно окончательное. Украина представляет интерес в первую очередь своими плодородными землями, а наши сельскохозяйственные курсы для евреев были ориентированы на Палестину. Там природа другая. И вообще, нужно очистить от них территорию Рейха. Так вот, я собираюсь издать приказ, в котором на тебя будет возложена ответственность за организацию работ по подготовке окончательного реше ния еврейского вопроса. Организацию работ по подготовке, — он поднял указательный палец. — Вопрос этот сложный: предлагаю организовать что-то вроде конференции, на которой все заинтересованные лица выскажут свои идеи.

Гейдрих сидел, смотрел на фельдмаршала и раздумывал: «Ну и хитрая же ты, бестия, при такой постановке вопроса, несмотря на то, что мы с тобой в равной степени отвечаем за это дело, при провале ты подставишь меня, как проигравшего. А если дело завершится успехом, почивать на лаврах будешь ты».

— В общем, прими к сведению, — продолжал разглагольствовать Геринг, — Найди в своем еврейском отделе какого-нибудь бездельника, и пусть он составит и согласует список участников конференции, подберет помещение, короче, сделает все необходимое. Тебе останется только проконтролировать. Фюрер в любой момент может спросить с нас работу, а мы в этом вопросе толчемся на одном и том же месте.

— Если мы устроим очередную говорильню, работа с места не сдвинется, — поморщился Гейдрих.

— Ну, как же не сдвинется, — возмутился Геринг, осушая свою рюмку коньяка. — Мы можем найти оправдание, сказав, что созвали конференцию, ищем решение. Работа идет. Это ты зря. Вполне возможно, что на этой конференции мы и в самом деле найдем такое решение, которое устроит всех.

Гейдрих подумал о том, что приказ у Геринга, наверняка, уже готов. Отказаться от его выполнения он не может: придется так же, как Герингу, искать и для себя козла отпущения. Время, конечно очень неудачное, но он переживал и более трудные времена.

Прага, 5 августа 1941 года

Вацлав Моравек пришел на конспиративную квартиру, где его уже ожидал Балабан, в приподнятом настроении. Он сбросил куртку, прошелся несколько раз взад-вперед по комнате, закурил и, выпустив густую струю дыма, обратился к товарищу:

— Ну, и что ты скажешь?

— Насчет чего? — поинтересовался Балабан.

— В Брно взорвали помещение управления гестапо! Вот это работа! А мы, сидя здесь, извини меня, способны только на мелкие пакости.

— Да, после начала войны с Советским Союзом коммунистическое подполье оживилось, — кивнул Балабан. — Ты же знаешь, оно очень большое. И организованное. Их снабжают советниками, оружием и всем прочим. А мы с тобой живем на старых запасах, которые, кстати говоря, скоро подойдут к концу. Нам до их размаха далеко.

— Вот и я говорю то же самое, — Моравек встал напротив товарища. — Надо поставить вопрос ребром: или Лондон срочно присылает нам людей и оружие, или мы считаем себя ничем ему не обязанными.

— Сколько раз мы поднимали этот вопрос? — вздохнул Балабан. — Угрожали, просили, ставили условия. Они уже, наверное, привыкли к твоим ультиматумам.