Возвращение чародея

Принц Доран временно занимался государственными делами от моего имени. Исидро по-прежнему был придворным чародеем, и жизнь Зелёных Островов текла по своему прежнему руслу, если не считать одного изменения. В свободное от дел короны время принц Доран организовал движение за возрождение нации путём ассимиляции с человечеством. Странно, но у него уже появились свои сторонники, и этот факт несказанно удивлял не только меня, но и самого принца.

В Пляжной Битве участвовало более тысячи эльфов, живыми из неё вышли всего шесть сотен. Но на острова вернулись только четыреста.

Двести молодых парней приняли решение остаться на материке в поисках приключений. Королева Карин подарила им год свободной жизни и искренне надеялась, что они вернутся с Вестланда уже с женами, желательно беременными, и моему ребенку не придется расти при полном отсутствии сверстников.

После разгрома флота вторжения дела на материке шли неплохо. По крайней мере, сложившемуся за последние годы статус-кво пока ничего не угрожало. Орки предприняли попытку под шумок хапнуть какую-то долину, но Людовик и поддержавшие его гномы на танках с усовершенствованной системой охлаждения оказали им достойный отпор и отбросили с принадлежащих человечеству территорий.

Даже не покидавшие Зелёных Островов эльфы смирились с перспективой временно терпеть на Древесном Троне королеву из чужого народа. Лорд Аларик остался единственным недовольным, отважившимся решать проблему с оружием в руках. Возможно, он слишком устал во время Пляжной Битвы и потерял способность рассуждать. После того как принц Доран Финдабаир во всеуслышание объявил меня королевой-матерью и его поддержали Исидро и лорд Гарланд, открытых выражений недовольства не последовало.

Как было бы хорошо, если бы Ринальдо был жив…

Последнее время я не могла много ходить, а потому останавливалась для отдыха в беседке, укрытой от солнечного света тенью больших деревьев. Выходя из дворца, я сразу направлялась в её сторону, и когда ноги начинали болеть от усталости, там я находила необходимый мне отдых. Но сегодня в облюбованной мною беседке сидел однорукий эльф. Не знаю, откуда он тут взялся. Когда я…. когда мы с Ринальдо прощались с ним в Гнезде Грифона, он заявил, что никакие причины не могут заставить его снова посетить родину эльфов.

Но теперь он сидел в беседке на Острове Владык. Я буквально почувствовала, как напрягся за моей спиной лорд Гарланд.

— Подождите здесь, Ваше Величество. Сейчас я выясню, кто это, и выгоню его отсюда.

— Не стоит, — сказала я.

Лорд Гарланд всё равно ринулся к беседке и о чём-то поговорил с эльфом. Когда он вернулся, лицо лорда казалось смущённым.

— Извините, Ваше Величество, — сказал он. — Это…

— Я знаю, кто это.

— Он хочет с вами побеседовать. Если вы против…

— Я не против. Всё нормально, лорд Гарланд.

— Я буду поблизости, — сказал он. — Как обычно.

— Да, как обычно.

Войдя в беседку, я сразу же опустилась в моё любимое кресло. На столике уже стоял графин с фруктовым соком и блюдо с несколькими пирожными. Я и так растолстела, как корова, а они продолжают кормить меня сладким…

— Здравствуйте, Ваше Величество, — сказал Мигель.

— Здравствуйте. Не ожидала увидеть вас вновь.

— Я прибыл сюда сегодня утром и отплыву вечером, — сказал он. — Это мой прощальный визит на острова.

— Разве вы собираетесь умереть?

— Пока нет, — улыбнулся Мигель. — Но сюда возвращаться я точно не собираюсь. Слишком много воспоминаний. Слишком тяжело.

— И слишком много местных жителей могут вас узнать.

— Это тоже сыграло свою роль, — признался он. — Я рискую каждую минуту. Если бы Исидро не обеспечил меня магическим прикрытием…

— Зачем же вы явились? — спросила я. — К чему подвергать себя лишним опасностям?

— Я был обязан увидеть вас, — сказал Мигель. — Увидеть вас и моего… вашего будущего сына.

— Хватит юлить, — сказала я. — С вашим визитом у меня исчезли последние сомнения. Я знаю, кто вы такой, Оберон.

Он вздохнул.

— Если бы я сам знал, кто я такой, — сказал Зелёный Змей. — Предатель? Трус? Ренегат? Я примерял на себя все эти эпитеты.

— В первую очередь вы плохой отец, — сказала я.

— Согласен. — Он помолчал. — Я должен был извиниться перед Ринальдо, но теперь это невозможно, и я приношу свои извинения вам. И своему внуку.

— Надеюсь, он не будет на вас похож.

— Я был рядом большую часть жизни Ринальдо…

— И отравляли её своим присутствием.

— Не буду спорить, отравлял. У меня были на то причины, но прощения мне не надо. Мне жаль, что так вышло, мне жаль, что меня не было рядом в его последней битве, и ещё больше мне жаль, что сейчас я не могу поменяться с ним местами. Дети не должны умирать раньше своих родителей. Это ненормально.

Я отпила сока. Он что, исповедоваться сюда пришёл?

— Когда вы догадались, что я…

— Первые подозрения возникли, когда я увидела картину в галерее дона Диего. Оберон был левшой.

— Рука меча, — подтвердил он, помахав обрубком.