Возвращение чародея

— Я всегда считал, что мой отец принял неправильное решение, не оказав гномам поддержки, — сказал Людовик. — Впрочем, старые обиды — не главное. Если орки получат плодородные земли, то в подземелья они не сунутся, а это значит, что орки перестанут угрожать гномам. И гномы смогут вести с ними торговлю, которую сейчас ведут с нами. Конфликт людей и орков сродни тому, какой мог бы возникнуть между людьми и эльфами, повернись всё иначе. Как вы думаете, если бы не началась та злосчастная эпидемия, и наши с вами народы сцепились бы в схватке за жизненное пространство, гномы вмешались бы в конфликт?

— Вряд ли, — согласился я.

— Как не вмешаются и в нашу войну с орками, — сказал Людовик. — Вторжение с Восточного континента грозит всему Вестланду, поэтому люди могут рассчитывать на помощь со стороны. Но, как я уже говорил, с орками нам придётся драться в одиночку.

— Для этого вам и нужны союзники? Чтобы подставить их под мечи Красных и сохранить свою армию для грядущих битв? — На предшествовавшем встрече инструктаже Мигель советовал мне быть жёстким, но не перегнул ли я палку своей последней фразой? Впрочем, лучше сразу расставить все точки над «ё».

Людовику мой вопрос пришёлся не по вкусу. Он поднялся с кресла, резко махнул рукой, попытался что-то сказать, но передумал и подошел к карте.

— Эльфийская армия недостаточно велика, чтобы использовать её в качестве шита, — сказал он.

— А как насчёт гномов?

— Гномы пришлют две-три тысячи пехотинцев и несколько сотен инженеров с их машинами. Тоже не самый эффективный заслон.

— И вы хотите сказать, что такая мысль никогда не приходила вам в голову?

— Я мог бы серьёзно размышлять о подобной тактике, если бы орки не ответили отказом, — сказал Людовик. — Но при нынешнем раскладе основная сила, на которую я могу рассчитывать, это человеческая армия Вестланда, и главный удар мы всё равно примем на себя. Но это не значит, что нам не нужна помощь.

— Насколько мне известно, без ущерба для своей обороноспособности Зелёные Острова смогут выделить не больше тысячи бойцов, — сказал я. Эту информацию я тоже почерпнул от Мигеля, и я не думаю, что бывший мастер над оружием мог сильно ошибиться в расчётах. — Сильно ли это повлияет на общий расклад?

— Без малейшей лести могу заявить, что на континенте воины Зелёных Островов ценятся очень высоко, — сказал Людовик. — И тысяча ваших бойцов придётся очень кстати.

— Мне кажется, мы ведём преждевременный разговор, — сказал я. — Я ещё не был на Зелёных Островах, и эльфы не присягали мне на верность.

— Разве это не простая формальность? Мне казалось, у вас подобные дела обстоят предельно просто. Королем становится тот, у кого есть меч. А он даже сейчас висит у вас на поясе. Это ведь Повелитель Молний, или я ошибаюсь?

— Вы не ошибаетесь.

— Могу я посмотреть?

— Пожалуйста. — Я отцепил меч от пояса и положил на стол. — Только не пытайтесь до него дотронуться.

— О, не беспокойтесь. Я знаю, что со мной в таком случае будет.

— Вероятно, ничего не будет, — сказал я. — Вы просто почувствуете некое сопротивление. Если вы попробуете его преодолеть, то получите неприятное покалывание в пальцах. Если же вы наплюете на эти предупреждения и дотронетесь до рукояти, останетесь без руки. Даже если её будет защищать латная перчатка.

— А как это происходит? — полюбопытствовал Людовик. — Рука сгорает, отсыхает или ещё что-нибудь в этом роде?

— Не знаю, — сказал я. — Пока меч находился у меня, никто не пробовал хвататься за его эфес.

— Любопытная штука, — сказал Людовик, любуясь мечом. — Это ведь один из самых мощных магических артефактов Вестланда, не так ли? Возможно, самый мощный. Ваши предки творили с его помощью удивительные вещи. Удивительные и страшные.

— Насколько я понимаю, самые страшные вещи с его помощью творил мой отец, — сказал я. — Вот с кем вам проще всего было бы договориться о совместном ведении боевых действий.

— Оберон был великим воином.

— Все так говорят, — сказал я. — Но я ещё ни разу не слышал, чтобы его назвали великим правителем. Его запомнили, как Оберона Кровавого, Зелёного Змея.

— А как вы хотите, чтобы запомнили вас?

— Боюсь, что останусь в памяти потомков, как Ринальдо-Обманщик, — сказал я. — Двадцать с лишним лет мне удавалось обманывать собственный народ, ничего не знавший о моём существовании.

— Когда-нибудь я попрошу вас рассказать мне эту историю целиком, — сказал Людовик. — Но не будете ли вы столь любезны и не вынете ли свой меч из ножен? Или это чревато последствиями?

— Не чревато. — Я выполнил просьбу короля, и его взору предстало ослепительно-белое лезвие.

— Повелитель Молний, — констатировал Людовик. — У меня тоже есть меч, носящий собственное имя. Губитель Душ. Правда, в нём нет ни капли магии. Обычное оружие для убийства.

— Все мечи такие, магические они или нет, — сказал я.

— Возможно, вы правы, — сказал Людовик. — Но я слышал, что при помощи Повелителя Молний можно не только убивать.

— Верно. Но всё же прославился он исключительно благодаря войнам.