Возвращение чародея

— Чародеи Восточного континента, если их можно так назвать, паразитируют на обычных людях, которые добровольно отдают им свою ману, — сказал Озрик. — И Рхнер является самым главным в иерархии паразитов. Он не просто вождь Красных, он ещё их верховный жрец и воплощение их чёртова бога в нашем мире. Если ему повезёт и его не грохнут во время предстоящей войны, он способен прожить ещё очень долго. Может быть, тысячелетие.

— Значит, ему не должно повезти.

— Тебе есть до этого дело?

— Да.

— Ну и хорошо, — сказал Озрик. — Если нам всё равно суждено умереть, то какая разница, произойдёт ли это сейчас или через пять веков? С точки зрения бесконечности Вселенной это не имеет ровным счётом никакого значения.

— Издеваешься, дядя?

— Я не одобряю твоего выбора и предпочел бы выждать, — сказал Озрик. — Но если ты пойдёшь на войну, можешь рассчитывать и на мой меч тоже.

— Спасибо.

— Не за что. Такова традиция. Если король отправляется на войну, все его родственники тоже должны быть там.

— Оберон бился один, — напомнил я.

— Войны, в которых участвовал Оберон, не имели к эльфам никакого отношения, — сказал Озрик. — У твоего отца всегда было своё мнение, отличавшееся от мнения большинства. И он настаивал, что никто не должен его сопровождать.

— Интересно почему.

— Одинокие волки не любят бегать в стае. Тем более, в стае собак. Особенно если волк считает себя львом. По мнению Оберона, все прочие были ему не ровня.

— Он так говорил?

— Вслух нет. Но иногда давал понять очень ясно.

— Неприятный тип, да?

— Местами. Думаю, он просто родился слишком поздно. Оберон был великим воином, а все великие сражения давно отгремели.

— Не считая грядущего, — заметил я.

— По сравнению с теми драками, которые мы учиняли в старые добрые времена, это вовсе не война, — сказал Озрик. — Настоящие войны Вестланда закончились до появления человечества. Тогда эльфы гибли не десятками, а сотнями тысяч. Людям, при всем их желании, ещё долго нас не переплюнуть.

— Нынешний мир стал меньше, — заметил я. — Вряд ли он выдержит войну вроде той, что мы вели в древности.

— Всё усложняется под солнцем, — согласился Озрик. — Появились новые расы, с которыми надо считаться. Мы утратили своё влияние. Теперь люди, орки и гномы делят мир между собой.

— И ты смирился с тем, что в новом мире нет места эльфам?

— Теперь уже неважно, с чем я смирился, а с чем — нет, — сказал Озрик. — Отныне решения принимаю не я, могу лишь дать совет. Хочешь получить его прямо сейчас?

— Не откажусь.

— Это даже не совет, а наблюдение, — сказал Озрик. — Племянник, знаешь, в чём твоя самая большая проблема, которую я вижу на данный момент?

— Просвети меня.

— Ты сам до конца не определился, эльф ты или нет. По крови ты — чистокровный эльф, но ты вырос и воспитывался в Вестланде, и я вижу, что у тебя сложности с самоопределением.

— Правда?

— Я несколько раз замечал, как ты говоришь о эльфах, используя местоимение «они» вместо «мы». Порой называешь какого-то эльфа человеком. Твои подданные будут следить за тобой, они обратят внимание на любую твою оговорку, и эта оговорка им очень не понравится. Следи за своей речью. И, прежде чем что-то решить, выбери, кем являешься ты сам.

— Странно, что ты не упомянул о человеческой женщине, которую я взял в жены, — сказал я.

— Полагаю, причины у тебя были, — сказал Озрик.

— Только одна.

— Ты её любишь, — догадался Озрик.

— Именно.

— Это здорово, и я за тебя рад, — сказал Озрик. — Но наши женщины не придут в восторг от одного её вида. Более того, они посчитают, что ты нанёс им тяжкое оскорбление. Пренебрёг ими. Некоторые мужчины тоже будут не слишком довольны.

— Почему? Ведь теперь им достанется на одну эльфийку больше. Или на этот счёт тоже существует традиция?

— Раньше подобный вариант никому и в голову не приходил, — сказал Озрик. — Прецедентов не было.

— Каковы будут последствия?

— Разные. Будут говориться неприятные вещи, но исключительно за глаза, и никогда — в лицо. Могут пойти фривольные анекдоты. Ты переживёшь.

— Открытые выступления? Бунты?

— Не думаю. Хотя… Когда дело касается королевского брака, первое, о чём начинают думать, это о наследниках.

— Не вижу никаких проблем. Человеческие женщины способны рожать детей от эльфийских мужчин.

— Да, но какие это будут дети?

— Мои.

— Вот так всегда и говори, — сказал Озрик. — Она ведь не из высокого рода?

— Нет.

— В принципе, это неважно. Просто я подумал, что ты мог взять её в жены по причине какой-нибудь договоренности с Людовиком… Если это так, я хотел бы знать точно.

— Это не так.

— Тогда поздравляю, племянник.

— Спасибо.