Возвращение. Часть 2

   - Вика, у нас гости! - сказала она. - Возьми еще пару тапочек в тумбе. И иди в гостиную, там тебя ждет сюрприз.

   Шлепая большими тапочками, в комнату зашла симпатичная девчонка лет тринадцати в легком платье.

   - Ой! - сказала она, уставившись на меня широко открытыми глазами.

   - Здравствуй! - сказал я ей. - Тебя Викой зовут? Я Гена, а это Люся.

   - Я вас знаю, - ответила она. - Я все ваши песни слушала и книгу прочитала. Она у меня на полке стоит.

   - И как книга? - спросил я.

   - Не все понятно, но здорово!

   - Дети, мойте руки и за стол! - позвала с кухни Виктория Петровна. - Уже все готово. Вика, проведи ребят.

   Через несколько минут мы уже сидели в здоровенной кухне и ели густой и очень вкусный борщ со сметаной.

   - Очень вкусно! - похвалила Люся. - У Гены мама такие же готовит. Поешь первого и уже наелся.

   - У бабушки вы первым не отделаетесь, - предупредила Вика. - Второе тоже придется съесть. Вы к нам надолго?

   - Погостят сегодня, а завтра куда-нибудь на время пристроим, - сказал ей Леонид Ильич. - Дней через десять в Москву переедут их родители, тогда уже будут жить дома.

   - А вы нам что-нибудь споете?

   - Можно и спеть, - согласился я. - Только без аккомпанемента совсем не то впечатление.

   - Я сейчас возьму у соседей гитару! - вскочила Вика. - У Мишки есть.

   - А ну немедленно сядь! - рассердилась бабушка. - Поешь, потом сходишь.

   - Он не только песни пишет, - сказал Леонид Ильич, доедая первое. - На море меня смешил анекдотами. Я таких и не слышал, и рассказывать он их мастер! Расскажи что-нибудь, что еще не рассказывал.

   - Знаменитый русский певец Вертинский, уехавший еще при царе, возвращается в Советский Союз. Он выходит из вагона с двумя чемоданами, ставит их, целует землю, смотрит вокруг и говорит: "Не узнаю тебя, Русь!" Потом оглядывается - чемоданов нет! И говорит: "Узнаю тебя, Русь!"

   - Да, это про нас, - сказала Виктория Петровна, постучав по спине закашлявшегося мужа. - Только давай ты нам их расскажешь после обеда, а то сейчас еще кто-нибудь подавится.

   - Виктория Петровна, может быть, не надо? - попытался я увильнуть от поедания котлет с рисом. - Честное слово, я уже наелся! И Леониду Ильичу вы не положили.

   - Ему не нужно, - ответила она. - А вы растете. Если хочешь, положу меньше гарнира, но съесть надо.

   После обеда мы поблагодарили хозяйку и вернулись на диван, а Вика умчалась к соседям за гитарой. Зазвонил телефон, к которому подошел Брежнев.

   - Да, приехал, - сказал он. - Привез. Пока сегодня переночуют у меня, а завтра посмотрим. Да, конечно. Если хочешь, приезжай.

   - Через полчаса подъедет Суслов, - сказал он, положив трубку на рычаг. Наверное, захочет с тобой поговорить. Может это даже и к лучшему: не придется вас завтра возить в ЦК.

   Появилась Вика с гитарой.

   - Спой "Все для тебя"! - попросила она.

   - А ты об этой песне откуда знаешь? - удивился я. - Белорусское телевидение ее не убрало, когда показывали концерт в записи, а по центральному я ее не слышал.

   - Ее по "Маяку" передавали, - пояснила девчонка. - А еще уже есть магнитофонные записи. У нас и мальчишки поют, но совсем не то.

   - Вообще-то, это взрослая песня, - сказал я. - Поэтому она у твоих мальчишек и не звучит.

   Гитара оказалась лучше моей, и настраивать ее не пришлось. Я спел заказанную песню, а потом мы исполнили весь свой репертуар.

   - Все, - сказал я, возвращая Вике гитару. - Отработали не только первое, но даже второе. А, может быть, и на ужин хватило.

   - До появления Михаила Андреевича еще есть время, - сказал Брежнев. - Поэтому расскажи еще один анекдот и можешь об ужине не беспокоится.

   - Политический можно? - спросил я.

   - Можно, - разрешил он. - Вика, живо иди относить инструмент!

   Я думал, что девочка будет проситься остаться, но она беспрекословно вышла из квартиры.

   - Пришел пастух в обком партии и говорит: "Дайте мне какую-нибудь высокую должность", - начал я рассказ. - У него спрашивают: "А почему вы к нам пришли за должностью?" Он им отвечает: "Потому, что в вашем партийном гимне поется: "Кто был никем, тот станет всем"" В обкоме ему и говорят: "Мы теперь поем другую песню: "Каким ты был, таким ты и остался"".

   - Не вздумай рассказать такой анекдот Суслову, - отсмеявшись, предупредил Брежнев. - Он, конечно, тоже будет смеяться...

   - Я заочно немного знаю Михаила Андреевича, - сказал я. - Поэтому ему бы этого не рассказал.

   Прибежала Вика, которая прилипла сначала ко мне, а когда я ушел в одну из комнат вместе с приехавшим Сусловым, она переключилась на Люсю.

   Суслов с самого начала держался настороженно, от него так и веяло подозрительностью, поэтому я тоже взвешивал каждое сказанное ему слово. Перед беседой со мной он ненадолго уединился с Брежневым, а уже потом позвали меня, а Леонид Ильич вышел.

   - Так тебе восемьдесят лет? - начал он разговор.

   - Я хоть и не женщина, но мне тоже столько лет, на сколько я выгляжу, - ответил я. - Мне лишь дали память прожитой жизни, стариком она меня не делает. Но и мальчишкой я себя не чувствую.

   - Что ты обо мне знаешь? - спросил он.