Возвращение чувств. Машина

Показалось Катарине, или действительно предсказательница чуть вздрогнула и скривилась – словно задела больной зуб? Неужели она в самом деле что-то чует, или знает? Может, ей встретилась ещё одна телепатка? Которая реагирует не на мысли, а на ощущения, эмоции? Но как же проверить такое?

А может, впрочем, быть и так, что все её подозрения – чушь. И перед ней просто хитрая профессиональная обманщица.

– Позвольте тогда правую руку вашей милости, – показав жестом, что ей нужно, женщина тем временем, запустив другую руку глубоко под стол, достала и поставила на него – о, Боже! – хрустальный шар на подставке. Катарину покоробило.

Сняв перчатку, и небрежно бросив её на стол сбоку, она протянула руку, ладонью кверху, гадалке. Та осторожно взяла её обеими руками – они оказались хоть и морщинистыми, но очень тёплыми и мягкими. Гадалка уставилась ей в ладонь, и рассматривала её довольно долго, ничего, впрочем, не сказав. Затем положила руку Катарины на шар сверху, попросив подержать её в таком положении.

Катарину наполнили дурные предчувствия и беспокойство.

Через пару минут гадалка попросила и левую руку, и Катарине пришлось снять и бросить и левую перчатку. После этого гадалка взяла мягко, но крепко обе её руки в свои, и не выпускала всю последующую сцену. За это время ладони её покрылись липким потом, и стали просто ледяными. Но это Катарина осознала только потом.

Потому что теперь-то и началось самое интересное. Если не сказать по-другому…

Позднее Катарине часто снилась эта сцена – как правило, перед каким-нибудь важными или опасными событиями, так что она научилась использовать её как своеобразное предупреждение, и в этом смысле гадалка оказалась права: осторожность и присутствие духа никогда ей не мешали… Особенно после предупреждения. Впрочем, незачем забегать вперёд.

Честно говоря, ей и наяву часто приходилось потом эту сцену вспоминать…

Гадалка, глядя широко раскрывшимися красивыми, уже совсем чёрными, глазами, как бы в самые таинственно-туманные глубины шара, начала читать нараспев какое-то заклинание на неизвестном Катарине языке. Очень певучем, с большим количеством странно произносимых гласных.

Закончив, она, на миг выпустив левую руку Катарины, что-то ещё быстро достала из-под стола – кажется, маленький пузырёк – и выпила, запрокинув голову и на миг закрыв глаза. После чего снова уставилась в шар, но теперь глаза её просто горели странным светом – блеск затмевал обе свечи…

Спустя какое-то время дыхание её ускорилось, зрачки расширились во всю радужку. Куда девался сонный и равнодушный вид! Дымка из глаз давно пропала, и теперь они сияли, как два бриллианта, и занимали, казалось, пол лица!

Теперь уже Катарине стало сильно не по себе, но отступить было невозможно: в конце-концов, она сама всю эту кашу заварила. Значит, ей и расхлёбывать. Но руки её от волнения тоже вспотели, а чувства обострились.

Гадалка теперь дышала часто-часто, глаза её вдруг оторвались от шара, и впились в Катарину, словно два бурава. Пронзительный взор, казалось, достал до самых потаённых и сокровенных глубин её души. Но опустить свои глаза Катарина теперь не могла – взгляд гадалки, словно гигантский сверхъестественный магнит, притягивал её к себе.

Сколько прошло времени, она затруднилась бы ответить. Но здраво оценивая случившееся позже, понимала, что вряд ли больше нескольких минут, хотя тогда они показались ей часами.

Время, словно сгустившись плотным саваном, стояло вокруг.

Послышался голос. Но не тот равнодушный, наигранно-мелодичный, что был вначале, а какой-то детский – словно неуверенно, запинаясь, говорит девочка пяти-шести лет, по складам разбирающая трудную книгу, или подбирающая подходящие, простые, слова:

– Вы… убежали… И сейчас – вы тоже… убегаете. От опасности. Она… была… смертельной, а… сейчас… меньше. Но раньше – ещё раньше… её не было. Это вы… Нет, это из-за вас же… возникла в вашей жизни… эта опасность. Ваш близкий человек… умер – тоже из-за вас…       А вы мстили… Неудачно. Потом вас схватили. Враги. Вы… отчаялись… сдались… Но сейчас – вы другой человек.

Я… вижу… Вы – сильная, смелая… Совсем другая, чужая, чуждая. Иностранка. Пришелица. Не боитесь убивать.

Да, вы убили несколько человек… ещё одного – заколдовали… Вам… много лет – вы думаете, как пожилая, опытная… бездушная… и циничная… Уставшая. И вы были… несчастны… там. Да, там, где были до этого… У вас и сейчас… нет семьи, нет… близких. Нет никого, кто был бы дорог вам… Ни любви, ни привязанностей… Да. Ничего.

Вы – одинокая… волчица, ушедшая из стаи. Ушедшая сама… Этот образ сидит в вас глубже и прочнее всего. Нет в вас любви к кому бы то ни было, её тепло не греет вашу душу.

Люди сейчас для вас… ничего не значат. Вы используете их, как пешки… Для своих каких-то целей… Вы… очень жестоки и расчётливы. Вы… готовы убить, и ещё убьёте многих – тех, кто… встанет у вас на пути… Без любви вы – словно заводной механический автомат-убийца, холодная и расчётливая… Машина.