Возвращение Дикой Розы

— А вспомни несчастнейшую из женщин, которые когда-либо жили на земле, — бедную мою девочку Паулетту Монтеро, мать Розы. Разве ты рассуждаешь сейчас иначе, чем донья Росаура и дон Карлос, которые не могли представить себе, что дочь выйдет замуж за шофера и в результате погубили всю ее жизнь!

— Да, тетя Томаса, ты, наверно, права, но...

— Никаких «но»! Рита живет у нас в доме уже не один день. И я могу сказать — она трудолюбивая девочка, с добрым, хорошим характером. Да, она по неопытности попала в беду, так что же, ей теперь и жизни не будет? Подумай, ведь ей всего восемнадцать, как и твоему сыну. Еще вся жизнь впереди. И если сейчас она поможет Тино избавиться от его беды, тогда ты всю жизнь на нее молиться должна, вот тебе мое слово!

— Да, тетя Томаса, он стал гораздо веселее, настроение уже не такое подавленное.

— Вот видишь, и держись за нее.

ГЛАВА 36

Мирное течение жизни в доме Линаресов опять прервалось. К счастью, обитатели дома были предупреждены заранее, и сделал это не кто иной, как старенький падре Игнасио, который каждую неделю неизменно навещал своих прихожан и старых друзей.

На этот раз он пришел очень взволнованный.

— Что с вами, падре? — участливо спросила Селия, открывшая ему дверь.

— Селия, дорогая, — ответил падре, — возможно, я слишком увлекся рассказами о патере Брауне, но мне показалось, что за домом следят.

— Не может быть! — Селия в ужасе закрыла рот ладонью.

— Мне тоже кажется, что этого не может быть, но тем не менее я видел, как вокруг вашей ограды ходили какие-то очень подозрительные типы. Меня они пропустили, видимо, решив, что я стар, слеп и глуп.

— Нужно немедленно сообщить сеньорите.

— Нет-нет, только не надо беспокоить сеньориту Кандиду. Будет лучше, если она ничего не узнает. А вот всех остальных я хотел бы поставить в известность.

Селия бросилась собирать всех нынешних обитателей большого дома Линаресов.

Не прошло и десяти минут, как все были в холле.

— Вокруг ограды ходят, мне даже показалось, дежурят подозрительные личности, — сказал падре. — Оружия у них я, правда, не видел.

— Это не значит, что его нет, — мрачно заметил Густаво.

— Да, не значит, — согласился падре. — Но самое главное не это. Если глаза мне не изменяют, то в машине за квартал от вашего дома я увидел этого... — падре сделал паузу, стараясь подобрать нужное слово, которое к тому же приличествовало бы его сану, — прохвоста, который мешает Слово Божие с советами врача-диетолога.

— Вилмара Гонсалеса!? — воскликнули все в один голос.

— Да, кажется, именно так зовут этого самозванца, который не устыдился выдавать себя едва ли не за пророка Господа нашего, — ответил падре Игнасио.

— Они выследили меня, — сказала Исабель. — Я уверена, что Федерико Саморра узнал меня. Пусть не сразу, а позже. Кроме того, Гонсалесу было известно мое имя. — Она задумалась. — И фотографии. Ведь меня в роли девушки-ангела тогда много снимали...

Исабель оказалась права. Разумеется, столкнувшись с нею в полутемном коридоре, Федерико Саморра не признал в ней прежнюю Исабель Торрес, младшего архивариуса в страховом агентстве. Но когда она исчезла, он поинтересовался у Гонсалеса, не была ли девушка-ангелочек связана с Джоном Адамсом.

— Нет, — махнул рукой проповедник, — Я бы заметил. Они ведь все у меня на виду.

— Джон Адамс тоже был у вас на виду, — многозначительно сказал шеф. — Вы ведь не знали, что Адамс испытывал определенный интерес к ней, как ее, кстати, зовут?

— Исабель, — ответил Гонсалес.

— Я почему-то так и подумал, — сказал Саморра. — Странное чутье. Или она мне кого-то напомнила...

Какие-то смутные неоформленные воспоминания роились в голове Саморры. Почему-то припоминалось Мехико, когда он с успехом выдавал себя за преуспевающего чиновника, даже метил в совет директоров. Нет, он никак не мог поймать ускользавшую мысль. Внезапно у него заболел затылок. Такое с ним иногда случалось, особенно при перепадах давления. Когда-то его здорово двинули тяжелым графином по голове. Эта блондиночка из архива...

— Послушайте, — вдруг сказал Саморра, — а нет ли у вас фотографии этой вашей Исабель?

— Есть снимки проповеди, — ответил Гонсалес. — И немало. — Он вынул из стола большой пакет. — Я коллекционирую такие фотографии, они могут пригодиться для рекламы. К тому же мне время от времени нужно отчитываться перед главами нашей церкви.

Федерико Саморра медленно перебирал фотографии. Вот проповедник доктор Гонсалес собственной персоной выступает перед прихожанами. Вот группа из нескольких старушек преподносит ему большой букет цветов... Он стал перебирать снимки быстрее — главной фигурой везде неизменно оказывался проповедник, совершенно неинтересный для Саморры. Иногда камера захватывала нескольких хористок... Ага, вот девушка-ангел, но ракурс был неудачным, она стояла к фотографу спиной, и было видно только, как она подбрасывает в воздух белую голубку. Наконец Саморра нашел то, что искал, — здесь Исабель была сфотографирована крупным планом. Он несколько секунд вглядывался в снимок, а затем с силой швырнул его на стол.