Возвращение домой

«Ты не понимаешь» — ответила Лакуна довольно вымученным голосом, которого я никогда раньше не слышала. — «Сейчас… в Единстве немалый беспорядок. Даже больше чем за все столетия. Твое… вторжение и родословная, предательство Красного Глаза, пришествие ЛитлПип, и теперь вот это. Это вселяет в Единство… страх, который Богиня не может сдержать. Она сливает все сомнения в меня. Что из себя представляет эта магия? Действительно ли они смогут делать жеребцов-аликорнов, и будем ли мы настоящей жизнеспособной расой? Изменит ли нас эта книга? Испортит нас? Богиня ограждает себя от этого, но Единство шепчется даже под её предводительством. Эта новизна ужасает. На протяжении веков Богиня была в каждой из нас. Теперь же… грядут изменения».

«Не все изменения к плохому», — я продолжила. — «Посмотри на то, что мы делаем тут».

Лакуна замолчала на некоторое время, и это молчание стало грызть меня.

«Что такое Лакуна? Что-то гложет тебя».

И снова долгое молчание.

«Блекджек, ты хороший друг. Несмотря на все твои недостатки, коих немало, ты всегда стараешься действовать так, как лучше для остальных. Твои жертвы достойны восхищения, и твоя вера в добро может даровать безграничное вдохновение». — Она опять надолго замолчала, прежде чем продолжить. — «Я не хочу вновь навредить тебе, Блекджек».

«А когда ты умудрилась навредить мне?» — Удивилась я. — «То есть, вытащив меня из Девяносто Девятого ты совершила грубый поступок, но в долгосрочной перспективе, это решение было правильным. Я прощаю тебя за это. Кроме того, я полагаю, что это могла быть Богиня. Но с другой стороны…»

Услышав мысленные всхлипы, я застыла, и взглянув, так незаметно, как только могла, на парящую надо мной подругу, и на слёзы, что текли по её щекам, спросила:

«Лакуна, что с тобой?»

«Блекджек, ты — прекрасный друг», — ответила Лакуна, и продолжила:

«С той поры, как ты присоединилась к Единству, я всячески пыталась защитить тебя от Богини. Но у неё мысли на твой счет. Замыслы, что скоро осуществятся. И я не вижу возможности чтобы защитить тебя или помочь! Я ничего не могу сделать!» — простонала она, и мне показалось, что я могу видеть, как Богиня веселится, глядя на нас.

«Лакуна, прекрати самобичевания, и поговори со мной. Что здесь происходит?» — спросила я рыдающего аликорна.

Ощущение было таким, будто от гривы до хвоста по мне прошлись щеткой, оказывая такое давление, что мне сразу вспомнились те события, когда у меня разрывались барабанные перепонки.

«Богиня советует тебе не волноваться об этом вместилище. Этот сосуд настолько полон, что готов взорваться, и Богиня полагает, это произойдёт очень скоро».

«Прекрати это!» — рыкнула я неуверенно, и состроила гримасу.

«Ох… всё зашло настолько далеко, что „прекратить это“ уже невозможно», — промурлыкала Богиня. — «Так много предательских мыслей и чувств. Слабость. Сострадание. Вина. Стыд. Жалость».

«Ты её убиваешь!», — сказала я мысленно, крепко зажмурив при этом глаза, и осознавая, что Глори что-то мне говорит. Но я была полностью концентрирована на этом, холодном голосе внутри моей головы.