Возвращение домой

Меня буквально распирало желание вывалить ворох тайн. Словно одно откровение запустило цепочку последующих, вызвало эффект домино. Я сомкнула губы, чтобы не наговорить лишнего.

— Кажется, мы отлично подходим друг другу, — усмехнулся он невесело. — Тайные противники навязанных ролей.

— Можно это исправить, — выпалила я, не уследив за языком. Впилась ногтями в ладонь. — В смысле, я могла бы, ну, знаешь, сменить позицию, — сформулировала неловко и поспешила добавить: — А ты расслабишься. Наверное.

Марк поднял брови, критикуя нелепое предложение. Я пожала плечами и почти признала бредовость идеи вслух, как он произнес:

— Я согласен. — И пояснил: — Мы ничего не теряем, если попробуем.

Я механически закивала, не до конца веря.

— Тебе придется довериться, — напомнила. — По-настоящему отпустить себя.

Он запустил руку в волосы, говоря с поддельной бодростью:

— Предвкушаю.

* * *

Красная комната навевала бы ненужные воспоминания, отвлекала; его спальня подходила больше. Я только взяла наручники и флоггер — короткую плетку с мягкими кожаными полосками. И повязку на глаза. Немногое так обостряет ощущения и провоцирует беспомощность, как потеря зрения.

Он разделся по моей просьбе и позволил сковать руки. Обнаженный, в противовес мне, лишенный зрительных образов и непривычно ограниченный в движениях (в отличие от хрупкой конструкции первой кровати, его была сделана на совесть), Марк напоминал взведенный курок. От напряжения проступили вены. Я ласково погладила бицепс, благодаря за содействие.

Он был прекрасно сложен. Неудивительно для альфы, но я не удержалась — провела кончиками пальцев от бедра к груди, наблюдая, как сокращаются мышцы и поднимаются светлые волоски. Несмело дотронулась до шрама, но он скомандовал:

— Нет.

Ловя грань между настоящим принуждением и дарованной мне свободой действий, склонилась, щекоча его волосами, коснулась рубца губами. Марк сглотнул, и кожа на шраме натянулась. По расположению и виду я бы предположила, что ему досталось в волчьем облике. Зубы соперника метили в яремную вену. Марк чудом избежал смерти.

— Если ты будешь застревать на каждом шраме… — сказал он вроде насмешливо, но мне послышалось мучительное смущение. Не похоже, что он гордится полученными в боях отметинами.

Внезапно снизошло озарение, и я потянулась за ключом.

— Освобожу тебе руку, — сказала ему. — Это не значит, что ты можешь трогать меня, когда захочешь. Только с моего одобрения.

— Ну-ну, — фыркнул он непокорно, однако лишнее напряжение ушло, а ладонь опустилась на приличной дистанции. Я присела сверху, удерживая большую часть веса ногами. Потянула его руку, обхватив запястье.

— Как же правило «без прикосновений»? — съязвил он прежде, чем я накрыла его ладонью свою грудь и заставила провести пальцами по соску. Шов было трудно увидеть, но на ощупь он легко опознавался.

— Бракованный зажим, — сказала я непринужденно, увлекая его в путешествие по телу. Ожог под мышкой после применения китайской свечи: воск не затвердел, а опалил кожу. Подобие вмятины на шее под линией роста волос — застежка ошейника давила слишком долго и сильно. В тот день он разозлился из-за моего неповиновения, нежелания примерить рабский атрибут и подыграть в сцене «наложница и господин». Колючие царапины на спине, спасибо Урсуле и камушкам/песчинкам на земле. Выпирающий позвонок над поясницей: однажды мне здорово прилетело по хребту, а возможности обернуться не было (в отличие от ноющей боли). Полоса в районе тазовой косточки от неудачного падения в лесу. Неприлично шершавые колени.

Я направила его руку обратно, полагая, что этой демонстрации вполне достаточно. Прикусила капельку колючий подбородок и спустилась ниже короткими поцелуями. Дразняще скользнула по члену.

— Напомни, в чем суть твоей «смены позиции»? — хрипло уточнил Марк.

Ответом стал смешок.

— В навязанных правилах игры, — промурлыкала. — Я делаю. Ты подчиняешься.

— Пока несложно, — фыркнул он.

Я закатила глаза.

— Так наслаждайся.

Первые признаки беспокойства он начал проявлять, когда я поспособствовала мощной эрекции и перед кульминацией переключилась на кубики пресса. Марк разочарованно выдохнул, а я зловеще улыбнулась, зная, что он всё равно не увидит. На второй раз его проняло.

— Да брось, — простонал, двигая тазом в надежде на разрядку. — Это не секс, а издевательство!

— Прочувствуй момент, — посоветовала без капли раскаяния. — От тебя ничего не зависит. Непривычно, мм?

Свободную руку он дисциплинированно держал на расстоянии, хоть и комкал простынь, а наручники позвякивали от движений, несмотря на мягкую оплетку. Недовольство он выразил захватническим поцелуем, ощутимым укусом нижней губы. Я хлестнула его ладонью, наказывая за несправедливую жестокость, а он сжал челюсть, но смолчал. Остался на месте. Подобное послушание заслуживало поощрения, и я таки довела его до оргазма.

— Ну наконец-то, — буркнул он между частыми вдохами.

Я ущипнула его, чтобы не вредничал. Вскрыла упаковку презерватива.