Возвращение домой

Я рисовала мысленный портрет озлобленного юнца с выдающейся физической силой и полным неприятием мира, в котором родители ушли так рано, сбросив груз ответственности на широкие плечи сына. Альфами редко становились до тридцати пяти-сорока. Это не только — или не столько — выносливость и бойцовские навыки, это лидерский опыт, выдержка, граничащая с мудростью, способность предугадывать последствия решений. По возрасту Марк мог еще заканчивать подготовку.

— А потом случилась Лиз, — вздохнул он. Встряхнулся, возвращая тону насмешливую нотку, а лицу — ироничное выражение. — Дальше ты знаешь.

Марк словно оброс колючками, чтобы отразить нападки. Я же не собиралась использовать открывшуюся правду против него. Подчиняясь щемящему чувству внутри, шагнула в сторону, встала напротив. Скользнула рукой по лацкану пиджака и выше, по шее к затылку, приподнимаясь на каблуках. Поцеловала нежно, без подтекста. Марк ответил было, стремительно и агрессивно, но замер, не обнаружив страсти в знакомой ласке. Растерял весь напор, позволяя мне вести.

От губ проложила дорожку трепетно-легких поцелуев вниз до воротника рубашки. Взглянула на него с мягкой улыбкой.

— Ты всё преодолел, — сказала успокаивающе. — Исправил ошибки. Научился разбираться в людях и ценить верность. Стал достойным вожаком.

Он нервно сглотнул. Потянулся ослабить галстук, но на полпути сжал кулак.

— Ладно, — сказал хрипло. — Я идеален. Счастлива быть моей парой?

Несмотря на ироничную формулировку, он был серьезен и напряжен. У меня язык не повернулся отшутиться.

— Больше, чем в начале.

От переизбытка честности нас охватила взаимная неловкость. До самого дома мы не нарушали тишину, глядя куда угодно (он прямо, я под ноги), лишь бы не друг на друга. Переварить изменения в картине бытия было непросто. Как и смириться окончательно с тем, что развязный парень с раздутым самомнением и норовящими облапать руками остался в прошлом, похороненный четырнадцатью не самыми сладкими годами жизни. Обиды юности затянулись слоем льда. Не пора ли отпустить их? Прекратить воскрешать унизительные моменты и окрашенные негативом эмоции? Увидеть, наконец, каков Марк на самом деле, вне призмы предубеждений?

— Какое наказание ты избрал для помощника Лиз? — спросила я после долгой паузы.

Он ничем не выразил удивления от резкой смены темы, отвечая степенно, без малейшего волнения.

— Запрет на въезд в течение года. Кроме лунных дней. При неукоснительном соблюдении режима еще несколько лет по гостевым правилам. Публичного изгнания не будет, хотя по факту парень покинет стаю. Разлука с семьей научит его ценить то, что имеешь. Или окончательно отвернет.

Щедро. Я не думала, что он казнит мальчишку за наивность, грозящую обернуться прощальным подарком Лиз, но ожидала более суровых последствий необдуманной диверсии. Этот год сделает незадачливого хакера самостоятельным и предусмотрительным. Марк сохранил измену в тайне от общественности, не перечеркнул шанс воссоединиться с родней. Поистине великодушный приговор.

Не вписывающийся в мои устаревшие представления.

* * *

На спарринг Марка и Сола мы с Лукасом пялились с во все глаза. У меня сердце застучало еще в тот момент, когда Картер, смеясь, снял рубашку, ослепляя изумительно рельефным торсом. Марк ответил взаимностью, и я сглотнула, завороженная природным совершенством. Они не были похожи: белокожий Сол с его светлыми волосами, добрым нравом и мощью медведя, и Марк, смуглый, чернявый, чаще хмурый или минимум серьезный, не такой широкий, но подтянутый до самой последней мышцы. Первый давил массой, без сомнений задействуя всю силу своего тела, второй проворно уклонялся, отвечая редкими, но точными ударами. Спустя какое-то время стало казаться, что они продолжат танцевать на поляне за домом до самого вечера, так что, когда Сол поднял руки, я расценила это сигналом к передышке. Не обратила внимание, как он крякнул, садясь за стол, приняла гримасы за преувеличение, элемент игры. И только через сутки, когда он снова вышел против Марка, увидела ужасные кровоподтеки на груди и спине.

— Правильно бьет, — сказал мне Сол. — Соображает очень быстро. Как ни пытаюсь подстроиться, всё одно находит слабое место.

В этом я убедилась на примере других противников. Рослых и не очень, с бицепсами, как у Шварценеггера, и руками-тростиночками, напористых и осторожных, молодых и опытных — у него в партнерах побывали все. За одну неделю я встретила больше старых знакомых, чем за месяц до нее, а от количества жизнеописаний, которыми щедро делились с альфа-самкой, пухла голова. Но больше всего поражало единодушие, с которым каждый так или иначе заверил, что не сомневался в моем возвращении и становлении парой Маркусу.