Возвращение домой

Но наконец все закончилось, а для дам настало время удалиться. Они поднялись из-за стола, теперь уже усеянного обрывками бумаги, обертками из-под шоколадных конфет и ореховой скорлупой, и направились во главе с Дианой в гостиную пить кофе. Уходя, Диана наклонилась, поцеловала мужа.

– Десять минут, – заявила она, – даю вам не более десяти минут на то, чтобы посидеть с портвейном. Иначе всему веселью придет конец.

– И чем мы потом займемся?

– Будем танцевать до упаду, чем же еще!

И действительно, когда джентльмены присоединились к дамам в гостиной, Диана уже все организовала: диваны и кресла были отодвинуты в стороны, ковры свернуты в рулоны, а у радиолы стояли наготове пластинки с ее любимой танцевальной музыкой.

Они запомнились Джудит на всю жизнь – мелодии, которые звучали в тот вечер, в тот год: «Дым щиплет тебе глаза», «Ты – сливки в моем кофе», «Темно-лиловый».

По ясному своду луна проплывает,
Я счастлив, когда ты со мной, дорогая!

Под эту песню Джудит танцевала с Томми Мортимером, который был так ловок и искусен, что ей даже не требовалось следить за тем, что делают ее ноги. Потом ее партнером стал Алистер Пирсон, и с ним все было совершенно по-другому: он просто перемещал ее резво по всей комнате, будто пылесос. После этого поставили вальс – специально ради тети Лавинии, и тут они с полковником всех заткнули за пояс и вогнали в краску стыда, ибо никто, кроме них, не умел толком кружиться. Тетя Лавиния приподнимала одной рукой тяжелые бархатные юбки своего платья, и ее туфельки с бриллиантовыми пряжками скользили и мелькали со всей легкостью и грацией юности, воскрешая то время, когда она была молоденькой девушкой.

Вальсировать – дело нелегкое. Джудит запыхалась и захотела пить. Она пошла налить себе апельсинового сока, а когда повернулась от стола, то увидела перед собой Эдварда.

– Я оставил лучшее напоследок, – объявил он. – Исполнил свой долг по отношению ко всем друзьям и родным. А теперь буду танцевать с тобой.

Она поставила стакан и очутилась в его объятиях.

Я взглянул на тебя только раз,
Один-единственный раз,
И мое сердце остановилось.

Но ее сердце не останавливалось. Оно забилось так сильно, что Эдвард не мог не ощущать его удары. Он крепко прижимал Джудит к себе, тихонько напевая в ухо слова песни, и ей хотелось, чтобы музыка никогда не кончалась. Но пластинка, естественно, в конце концов остановилась, они отпрянули друг от друга, и он сказал: «А теперь можешь пить сок» – и пошел за ее стаканом.

Наступило временное затишье, будто все уже подустали и не прочь были сделать небольшую передышку. Все, кроме Дианы. Она не желала терять время на отдых: каждый миг должен быть насыщен до предела. Снова заиграла музыка, на сей раз – классическая «Ревность», и Диана подошла к креслу, в котором развалился Томми Мортимер, взяла его за руку и силком подняла на ноги. Покорный, как всегда, он привлек ее к себе, и они в одиночестве предались ритму танго.

Они танцевали с мастерством профессионалов, но и с пародийной нарочитостью. Их тела были плотно прижаты друг к другу, высоко поднятые руки точно закостенели, каждый шаг, каждая пауза и каждая поза были утрированными, танцоры без тени улыбки, с каменными лицами смотрели неотрывно друг другу в глаза. Это удивительное, но и необычайно забавное представление закончилось не менее эффектно: когда зазвенел последний гитарный аккорд, Диана откинулась назад, повиснув на руке страстно склонившегося над нею Томми и так перегнувшись в талии, что белокурая голова ее почти коснулась пола. И только когда Томми под гром аплодисментов вернул ее в вертикальное положение, позволила себе наконец засмеяться. Она села подле тети Лавинии, утиравшей с глаз веселые слезы.

– Диана, дорогая моя, твое танго бесподобно, но еще более неподражаемой была твоя серьезная мина. В тебе пропала великая актриса. Ах, милая, даже не припомню, когда еще мне было так весело, но, к слову сказать, ведь уже почти полночь. Так что мне пора оставить вас и отправиться домой.

Полковник, стараясь не слишком обнаруживать свое рвение, немедленно выступил вперед:

– Я тебя отвезу.

– Очень сожалею, что вынуждена покинуть вас. – Приняв помощь полковника, Лавиния поднялась с кресла. – Но лучше всего уйти, когда веселье еще в самом разгаре. Итак… моя накидка, вероятно, в холле… – Она двинулась по комнате, целуясь и прощаясь со всеми, и в дверях обернулась. – Диана, радость моя… Такой чудесный вечер! Я позвоню утром.

– Спокойной ночи, тетя Лавиния, и постарайтесь хорошенько выспаться.

– Постараюсь. Всем спокойной ночи. До свидания.

Она вышла в сопровождении полковника. Дверь закрылась за ними. Диана подождала секунду, потом повернулась и потянулась за сигаретой. Какое-то мгновение в комнате царила странная атмосфера: словно они были детьми, оставшимися наконец без присмотра взрослых.

Закурив, Диана обвела всех глазами:

– Что будем делать?

Увы, ни у кого не нашлось интересных предложений.