Возвращение домой

Джудит не без страха ждала, что еще она для нее приготовила. И Лавди обрушила на нее свою сногсшибательную новость:

– Я выхожу замуж.

Она произнесла это таким обыденным тоном, будто речь шла о каком-то пустяке, и Джудит сначала решила, что ослышалась.

– Что?

– Я выхожу замуж.

– Замуж?! – вскричала ошарашенная Джудит. – За кого?

– За Уолтера.

– За Уолтера?! Уолтера Маджа?

– А ты знаешь другого Уолтера?

Это было настолько немыслимо, что Джудит задохнулась, будто ее ударили в солнечное сплетение, и какое-то время не могла вымолвить ни слова.

– Но… я не понимаю… какая муха тебя укусила, что ты захотела замуж за Уолтера?

Лавди пожала плечами:

– Он мне нравится. Всегда нравился.

– Мне он тоже нравится, но это еще не повод для того, чтобы прожить с ним вместе всю жизнь.

– Только не говори, что он мне не пара, что это не принято, не доводи меня до истерики…

– У меня и в мыслях не было ничего такого…

– Так или иначе – я выхожу за него. Я так хочу.

– Но ты же любишь Гаса… – невольно вырвалось у Джудит, и Лавди мгновенно набросилась на нее.

– Гас мертв! – завопила она. – Я же тебе говорила! Я никогда не смогу выйти за Гаса! И не говори мне, что я должна ждать его, потому что бессмысленно ждать человека, который никогда не вернется!

На этот раз у Джудит хватило ума воздержаться от комментариев. Она поняла, что, если не будет предельно хладнокровной и рациональной, они разругаются в пух и прах. Все это только повредит делу. Поэтому она переменила тактику.

– Послушай. Тебе всего девятнадцать. Пусть ты права и Гас погиб… но ведь на свете есть тысячи других мужчин. Я понимаю, как вы близки с Уолтером. Вы всегда были друзьями. Вы вместе работаете, и ты постоянно с ним видишься. Но это не значит, что ты должна выходить за него замуж.

– Да, я работаю с Уолтером, – сказала Лавди. – Но может статься, мне недолго осталось с ним работать. Начался призыв девушек моего возраста, а я не состою официально в «Земледельческой армии». И не служу, в отличие от тебя.

– Но ты занимаешься жизненно важной во время войны работой…

– Я не хочу рисковать, не хочу, чтобы меня услали в какую-нибудь чертову дыру на производство военного снаряжения. Я никогда не покину Нанчерроу.

– Ты хочешь сказать, что выходишь за Уолтера, чтобы избежать призыва? – В голосе Джудит прозвучало глубочайшее изумление.

– Ты же знаешь, что это для меня значит – быть оторванной от Нанчерроу. Я заболею. Я умру. Уж кто-кто, а ты-то должна бы понять.

Это было все равно что спорить со стеной.

– Но Уолтер… что у тебя общего с Уолтером Маджем?

Лавди закатила свои фиалковые глаза.

– О господи, опять двадцать пять… Может быть, ты этого не скажешь, но про себя все равно думаешь. Необразованный, простой работяга. Неравный брак. Унижение моего достоинства…

– Я ничего подобного не думаю…

– Я все это уже слышала, в частности от Мэри Милливей, которая уже почти и не разговаривает со мной. Но я никогда не чувствовала ничего подобного по отношению к Уолтеру и его матери. Уолтер – мой друг, Джудит. С ним мне легко, мы оба любим лошадей, любим ездить верхом, работать в поле. Разве ты не понимаешь, что мы люди одного склада? И потом, он хорош собой. Мужественный и привлекательный. Я всегда считала, что благовоспитанные друзья Эдварда – бесхарактерные ничтожества, и не находила в них ничего привлекательного. И ты предлагаешь мне сидеть и ждать, когда явится какой-нибудь выпускник частной школы и покорит мое сердце? Я думала, уж ты-то поймешь. Будешь на моей стороне. Поддержишь.

– Ты прекрасно знаешь, что я за тебя горой встану. Просто я не могу спокойно сидеть и наблюдать, как ты губишь свою жизнь. В конце концов, зачем так спешить?..

– Затем, что у меня будет ребенок! – выкрикнула Лавди.

– О, Лавди…

– И вовсе ни к чему этот горестный тон. Это случается каждый день. Женщины беременеют, рожают. Дело житейское.

– Когда?

– В ноябре.

– От Уолтера?

– Естественно.

– Но… но… когда… в смысле…

– Можешь не деликатничать. Если ты спрашиваешь, когда ребенок был зачат, то я с превеликим удовольствием тебе сообщу. В конце февраля, на сеновале над конюшней. Звучит банально, конечно. Леди Чаттерлей[86], или Мэри Вебб[87]… или даже «Ферма „Слабое утешение“»[88]. Грязные делишки в дровяном сарае. Но так именно все и произошло, и я ничуть не стыжусь.

– Ты думала, что Гас погиб?

– Я знала, что он погиб. Мне было так одиноко, так плохо, и никто ничем не мог мне помочь. Мы с Уолтером возились с лошадьми, и вдруг я заплакала… я рассказала ему о Гасе, а он обнял меня и осушил мои слезы поцелуями, я никогда не думала, что он может быть таким нежным, сильным и вместе с тем мягким… Пахло душистым сеном, лошади были внизу, и я слышала, как они переступают ногами. Впервые меня кто-то по-настоящему утешил и успокоил, и я чувствовала ни с чем не сравнимое облегчение. У меня не было ни малейшего ощущения, что в этом есть что-то скверное, постыдное. – После короткого молчания она добавила: – И сейчас нет. Пусть говорят мне что угодно, совесть моя чиста.

– Диана знает?

– Конечно. Я сказала ей, как только у меня не осталось никаких сомнений. И папчику тоже.