Возвращение домой

В неподвижном сером воздухе поползли новые невысказанные слова: Я должна тебя защищать. Я обещала твоей матери.

Посреди скандала Лиана, в которой бушевала юность, швырнула ей ответ: Мне нет дела до того, что ты ей обещала! Я — не она!

— Ко мне приходил Тьенс, — сказала она. И услышала, как ее голос дрогнул, и ненавидела себя за это. — Не говори Джафу, но для него я покопаюсь в грязном белье. Яблоко от яблони недалеко падает, верно?

Данте вздохнула:

— Если ты хотела поспарринговаться, пришла бы немного позже. Ты же знаешь, до полудня я не готова убивать.

У Лианы сжалось сердце.

— Прости, что разочаровала.

— Sekhmet saʼes. — На сей раз брани недоставало обычной резкости. — Что мне делать, Лиа? Чего ты хочешь? Крови?

Как будто ты можешь ради меня истечь кровью. В тот же миг, как ты порежешься, появится Джаф, и мне в довершение всего придется иметь дело с написанным на его лице разочарованием. Сохрани меня Исида!

— Я просто зашла поздороваться. Имею на это право?

— Ведь ты сама сбежала. — Некромантка неожиданно сделала поспешное движение, слишком быстрое и непохожее на дрожь. — Могу ли я предложить сходить пообедать? Тот ресторанчик с отменной лапшой на улице Жердей все еще работает. Или можем просто прогуляться. Даже…

— Даже поспарринговаться? Ты просто хочешь подольше задержать меня здесь, верно? — Чтобы послушать, как я хнычу. Я пообещала себе, что этому не бывать. — Сейчас я гораздо лучше, чем раньше.

— Я слышала об этом. — Плечи Данте расслабились. — Зачем ты на самом деле пришла, Лиа?

Хотела бы я знать.

— Просто хотела поздороваться, мама. — Умышленно выделенное слово — и Данте превратилась в изваяние из жидкого золота. Каждый дюйм ее тела напрягся и пришел в боеготовность: уступать она не намерена. Только глаза… Притаившаяся в них боль — утешение и отрава. — Я, пожалуй, пойду. Передай привет Джафу.

— Возвращайся скорее, — прошептала Данте. Ее аура, сотканная из коронных ярких вспышек магии некроманта, окруженных черным алмазным огнем демона, потемнела и стала мягче от боли. — Пожалуйста, Лиа…

— Быть может. Когда рак на горе свистнет. — И Лиана пошла прочь. Ну вот. Миссия выполнена. Теперь можно идти.

Но, как всегда, последнее слово осталось за Данте.

— Я тебя люблю. — Нежные слова были шершавыми от смертного гнева и настолько хриплыми, что артачились и просто не желали лететь по воздуху. — И всегда буду любить.

Лиана прошла через холл и села в лифт, только после этого стала рыться в карманах свободной рукой.

Что ж, все прошло неплохо. Я повидалась с ней. Теперь я вольна снова исчезнуть. Через час можно будет добраться на чем-нибудь до Анджелес-Тиюан и быть там к вечеру.

Но горячие слезы, ручьями текущие по щекам, говорили совсем о другом.

Пришлось снять дешевую комнату в гостинице на окраине Танка. Когда Лиана, дочиста отмывшись и наконец-то перестав чесаться, мокрая, вышла из душа, даже не очень удивилась, обнаружив его в своем номере. Он сидел на кровати, положив руки на колени. Опустилась ночь и давила на занавешенное окно рябью выстрелов и криков из-за угла. Несмотря на то что удалось изобрести лекарство от самого страшного наркотика этого столетия, люди все равно пристрастились к «Хлормену-13» и стреляли друг в друга и в невинных прохожих, попавших под горячую руку. Пагубное влияние старого города, подпитываемое наркоманией, проникало во внешний мир, хотя уже не так быстро, как двадцать лет назад.

В тусклом желтом свете прикроватного светильника глаза Тьенса ярко горели.

— Прелестно!

Да пошел ты! Лиана бросила полотенце на кучу грязной одежды, взяла чистую рубашку и натянула на себя. Комната почти не отапливалась, и она дрожала от холода. Подергивались длинные тонкие шрамы на ягодицах и на боку; Тьенс порывисто вздохнул. Ну надо же. Я его удивила.

— Что это?

Лиана вздохнула, застегнула рубашку, натянула трусики и джинсы. Кожаные заплатки потемнели от химчистки. Она плюхнулась на расшатанный стул и натянула носки, зашнуровала ботинки и завязала двойным узлом.

— Совсем как демон.

Который очень рисковал.

Больше, чем ты можешь себе представить.

Стена между адом и миром так истончилась, что обученному демоном магу ничего не стоило ее разрушить. Но проблема в том, что она едва ли сможет контролировать то, что выберется оттуда. Для истончения стены она использовала имя демона, которого побаивался новый Князь Тьмы… или желал покарать.

— Mʼsieu… — начал Тьенс.