Возвращение домой. Новый враг

Вкусная еда настроила младенца на благостный лад. Зажмурившись от удовольствия, он выдул всю бутылочку, после чего довольно срыгнул излишки молока мне на грудь, затем похлопал меня по руке, призывая двигаться.

Понимая, что у меня просто нет другого выбора, начал курсировать по комнате, попутно укачивая малыша.

Через пару минут мерного движения заметил, что глаза малыша заволокло туманом, еще через парочку минут он начал клевать носом и закрывать глаза. После нескольких попыток перебороть сон он всё же отключился, начав обильно пускать слюни по моей руке.

Я уже подумал, что вот она, свобода, но, как только я попытался положить младенца обратно в кроватку, понял, что недостаточно ловок для этого. Едва его спина коснулась простыни, как он тут же беспокойно задергался и, не открывая глаз, жутко исказил лицо и громко завопил.

Мне тут же пришлось снова подхватить его на руки и начать укачивать. Только после этого он снова успокоился и заснул.

Так я оказался полностью со связанными руками. Походив по комнате, я осторожно сел в кресло и, убедившись, что маленькое чудовище всё еще довольно и спит, позволил себе, наконец, немного расслабиться.

Только теперь, когда это неугомонное существо наконец уснуло, я смог внимательно к нему присмотреться и, так сказать, проникнуться.

Маленький беззащитный ангелочек безмятежно спал у меня на ручках. Прижимая к своей груди этот теплый милый комочек, я испытал ни с чем не сравнимые эмоции. Пусть этот маленький засранец и терроризировал меня целый день, но это был мой маленький засранец.

В этот момент я ощутил щемящее теплое чувство в груди. Мне захотелось защитить эту невинную душу от всех проблем мира. Я готов был стирать в пыль города и нации, если это потребуется для его безопасности. Только сейчас я наконец понял, что значит быть отцом.

Лишённый возможности вырастить своих первых детей, я даже не мог представить их в виде беззащитных младенцев. Эти уверенные в себе люди были вполне самодостаточны и, казалось, не нуждались в моей заботе и помощи. Наоборот, они стремились доказать мне свою полезность и одарённость, в то время как от меня требовалось только принять их.

Теперь же, оказавшись наедине с моим ребенком и ощутив всю полноту ответственности, я установил с ним особую связь. Более глубокую и эмоциональную, чем с другими своими детьми. За что теперь я чувствовал себя очень виноватым. Иметь своим отцом героя, конечно, хорошо, но вот иметь возможность общаться с ним в детстве и создать много хороших воспоминаний, ещё лучше.

За такими размышлениями меня и застала вернувшаяся из похода по магазинам Амавэль. Видимо, на моем лице что-то отразилось, так как она тут же бросилась ко мне и стала внимательно всматриваться в моё лицо.

— О чём это ты сейчас думаешь? — подозрительно спросила она, сильно наклонившись вперед, от чего мой взгляд невольно скользнул в ложбинку между её грудей.

— Да так. Что-то накатило, — в полголоса ответил я, боясь потревожить сон маленького ангелочка и превратить его обратно в дьяволенка.

— Ну, как, понял теперь, какого это с ребенком целый день сидеть? — требовательно спросила Амавэль, выпрямившись и приняв агрессивную позу, явно довольная произведенным на меня воспитательным эффектом.

— Понял, осознал, раскаиваюсь. Мне на фронте не было так трудно, как сейчас. Я просто преклоняюсь перед твоей выдержкой и силой, — тут же начал сыпать комплиментами я. Тем более, что спорить с этой безумной женщиной было себе дороже.

— Ну, вот, совсем другое дело. Теперь можно отдать его кормилице и заняться чем-то более приятным, — широко улыбаясь, Амавэль совсем немного изменила свою позу, сразу став невероятно сексуальной.

— Так у него няня есть? — гневно я уставился на свою жену.

— Конечно. Трудно управляться с ребенком в одиночку, — как ни в чем не бывало, сказала эта зараза.

— Так почему ты сразу не сказала? — задал я резонный вопрос.

— Как бы ты тогда с ребенком пообщался, да и ей, время от времени, тоже нужно отдыхать, — сделав невинное выражение лица, заявила моя жена.

— Зови её быстрее, кое-кто заслуживает сурового наказания, — жестко, но всё ещё тихо прошипел я.

— Как пожелает мой повелитель, — тут же безропотно согласилась она.

Появившаяся, как по волшебству, симпатичная темная эльфийка, с выдающимся бюстом, быстро забрала у меня всё ещё спящего младенца и упорхнула в другую комнату, оставив нас наедине.

— Тебе стоит переодеться, дорогая, — едва сдерживая свои животные порывы, прорычал я.

— Что мне одеть, дорогой? — вся затрепетав, спросила она.

— Думаю, ошейник сейчас будет как раз к месту, — продолжая пожирать её глазами, сказал я.

— Желание моего господина — для меня закон, — быстро вжившись в свою роль, заявила эта дьяволица.

Через несколько минут она уже стояла передо мной, одетая только в ошейник с длинной серебряной цепочкой.

Эту ночь мы до самого утра играли в грозного господина и провинившуюся рабыню. Утром я её великодушно простил.