Возвращение домой (СИ)

— Считай, что одна. Ты постоянно витала где-то. Бродила такая потерянная. Да, ты порой была весела, но глаза оставались грустными, и веселье тебя занимало ненадолго. Чем больше наблюдал за тобой, тем больше удивлялся тому, что бывают такие женщины. Светлые, приветливые, чистые, добрые, ласковые, сердечные, да много еще можно говорить о тебе все в том же духе. Рядом с тобой становилось… уютней, что ли. Я даже до сих пор не могу точнее описать тех чувств, что испытывал рядом с тобой. Сначала меня это напрягало. Очень! Потом стало раздражать. Ведь получалось, что я предавал свою пару. Истинную пару! И меня это снедало больше всего.

— И ты все равно не ушел, — улыбалась я.

— Не смог. А потом вообще пропал, когда понял, что влюбился в тебя по самые мои длинные уши, — нежно улыбнулся Дар, крепче обнимая меня.

— Ты меня любишь?

— Больше жизни, солнышко, — прошептал эльф в самые губы и поцеловал. Господи, что это был за поцелуй! Он не шел ни в какое сравнение с тем, чтo было в наших снах. Этo был словно маленький атомный взрыв всех рецепторов. Восторг, ликование, экстаз в чистом виде! Каждая клеточка пела и требовала продолжения! Его губы подчиняли и покоряли, выпивая весь воздух. Как только осознавала, что не способна дышать, Дар помогал сделать глоток воздуха и снова утягивал в танец умопомрачительного поцелуя. Я не способна была что-то противопоставить ему, да и не хотела. Я просто тонула в тех эмоциях, что неимоверной лавиной захлестнули меня.

— Ну, наконец-то!!! — вдруг вклинился в наш поцелуй диссонансом голос Лалина.

— Чего орешь, — шикнула на него бабушка. — Никогда целующихся не видел? Так иди на своей Ульянке потренируйся, а тут делом заняты, — отчитала она лиса. Лалин аж крякнул от такой отповеди, а мы, наконец, обратили на всех свое внимание. Мне было стыдно… нет не так. Мне было ОЧЕНЬ стыдно!!! Как я могла так расслабиться, чтоб потерять нить ощущения. Ведь не одни же стояли!!! Да еще при ребенке вести себя так! Ох, лицо мoе загорелось.

— Чего қрасңеешь как маков цвет? Давно пора замуж, а все в девках ходишь. Вот и ладно! Хороший же мужик. Правильно? А то, что при посторонних, так бывает и не такое. Не переживай дочка, все хорошо. А зубоскалам мы и зубики можем пообломать. Так ведь? — проговорила ободряюще бабушка и с ехидством на лиса уставилась. Лисья улыбка перестала сверкать зубами и ушла в глухую оборону за спину Ульяны. Лис явно понял, что встрял не вовремя со своим восклицанием и решил ретироваться.

День, как и вечер, прошел в семейной обстановке. Нас с Даром все поздравляли с нахождением друг друга и желали всего и побольше. Лалин же, как и братик «роднявый», не остались в стороне, и так же высказались по поводу наших отношений, проехавшись по ним бульдозером. Я чуть не прибила эту говорливую парочку. Хотя оба тут же получили по загривкам от своих половинок (Ульяна все же оказалась парой лиса), я не успокоилась, и во время чая с мороженым устроила обоим каверзу, от которой взвыли оба. Ха, да я бы тоже взвыла, если б язык к ложке прилип! Было много смеха, радости счастья и веселья. Но вот проблемы и дела никуда от нас не делись, так что первый звоночек прозвенел буквально — в дверь.

На пороге стояла та самая сестра, у которой был больной ребенок.

— Саш, помоги, — сквозь прорывающуюся истерику кое-как выдавила она. Было видно, что девушка сдерживается из последних сил, еще чуть-чуть и истерика прорвется наружу, дай только повод.

— Оксана? Господи, что случилось? — забеспокоилась я, втаскивая девушку в помещение.

— Саш, я не знаю, куда мне еще обратиться, ты моя последняя надежда. Ты обещала, что дети смогут выжить, — обливаясь слезами, проговорила сестра.

— Да, только в другом мире, — кивнула, нахмурившись. С ней явно было что-то не то, хотя не с ней, а с сыном? Как мне рассказала бабушка, у нее очень серьезно болел сын, и сейчас он лежал в онкологии с тяжелым диагнозом.

— Когда будет переход? — заламывая руки, прошептала она.

— Оксан, что случилось? Может, я смогу помочь?

— Саш, когда?

— По намеченному, через месяц примерно. Можно чуть раньше, но это нужно с Богиней говорить.

— Не успеем, — прошептала девушка, закрывая лицо руками.

— Оксан, да говори, что случилось! — встряхнув ее, потребовала я.

— Динька умирает, — выдавила она, голос ей изменил. — Врачи дают ему пару недель, не больше, — заливаясь бессильными слезами, прошептала она, оседая на пол.

— Так ты давай не раскисай, придумаем что-нибудь, — встряхнула ее. — завтра сходим, посмотрим, что с твоим сыном. Я так понимаю, сейчас нас никто не пустит в отделение?

— Нет. Но что ты сможешь сделать? — вскинулась она.

— Я маг Оксан, и сильный маг. А еще я лекарь. Один из самых сильнейших. То, что продемонстрировали мои сопровождающие вчера — это цветочки. Так что вылечим мы твоего сынишку! Еще бегать будет быстрее тебя. Так что успокаивайся и не мучай себя.

— А ты точно сможешь? — спросила она, лихорадочно смотря на меня. Глаза, наконец, обрели надежду, а девушка вновь оживилась.