Возвращение домой (СИ)

По полу зацокали когти Графа. Ника ещё не пошевелилась, а безошибочное собачье чутье подсказало ему, что хозяйка не спит. На соседнем матрасе заворочался Макс, открыл глаза и прищурился от яркого света.

– Ну, здравствуй утро новой жизни, – пробормотал он сонно.

– Тебе не страшно? – спросила Ника.

– Страшно. Но пути назад нет. Придётся жить.

 Ника налила воды в чайник, чиркнула спичкой и поднесла к горелке. Вокруг неё разбежались голубые язычки. Газ есть, уже хорошо. И электричество. Макс включил телевизор. На экране появилась пёстрая рябь. Макс переключал каналы, но ничего не менялось.

– Похоже, телевидению конец, – усмехнулась Ника.

– Или им нечего сказать. Посмотри, интернет есть?

Ника достала телефон:

– Нет. Тоже умер.

– Придётся самим добывать информацию. Куда пойдём?

– Макс, а вдруг дом вернулся? Давай проверим!

– С чего бы?

– Ну, если всех забрали, то зачем он им? А мне бы хотелось жить в своей комнате.

– Вступила в новую жизнь и цепляешься за старое? – улыбнулся Макс. – И я бы не спешил. Не факт, что зимой будет отопление. Если выбирать дом, так уж с печью.

 К дому они всё-таки пошли. Просто потому, что надо было куда-то идти. По пустынным улицам ветер гонял мусор. Ни машин, ни людей.

– Как после апокалипсиса, – пробормотала Ника чуть слышно, будто боясь голосом вызвать недовольство тишины.

Свободный Граф бежал впереди. Вдруг он застыл напротив въезда в один из дворов. Макс с Никой остановились и прислушались. Из-за домов доносилось отчётливое ширк-ширк-ширк. Они заглянули за угол и тихо рассмеялись: дворник, как ни в чём ни бывало, подметал пустынные дорожки.

Чем ближе к котловану, тем плотнее становилось скопление брошенных машин. Встречались даже с распахнутыми дверями.

– Им что, настолько невмоготу здесь было? – недоумевала Ника. – Вроде не бедствовали. Вон, какие машины оставили.

– Они не от бедности бежали, а за мечтой.

– Интересно, нашли они что искали?

– Думаю, мы этого никогда не узнаем.

 У входа в супермаркет толпились кошки всех пород и расцветок. Граф дёрнулся было, но тут же вспомнил о благородном воспитании, сел, отводя взгляд от зверьков и делая вид, что в упор их не замечает.

– Чего это они тут собрались? – удивился Макс.

Автоматические двери открылись, выпуская старушку с ходунками. Перед собой она толкала тележку, полную пакетиков корма. Макс с Вероникой подбежали к ней.

– А, ребятки, – продребезжала старушка. – Помогите пакетики открыть, а то у меня руки совсем не слушаются.

Она растопырила раздутые артритом пальцы.

– Конечно, поможем. – Ника принялась открывать пакетики. – Это что, ваши кошки? Все?

– Нет. Их оставили. Не нужны они в мире грёз.

– А вы почему не ушли со всеми? – спросил Макс.

– Меня дети забыли. А сама бы я не дошла.

– Попросили бы кого-нибудь отвезти.

– Зачем? – отмахнулась старушка. – Раз дети обо мне не вспомнили, значит, не заслужила я рая.

– Думаете, там рай?

Старушка замолчала, втянула тонкие морщинистые губы и смотрела на кошек. Наконец тихо проговорила:

– Я думаю, это сама Земля людей с себя стряхнула. Отравили мы её унынием, усталостью, вечными жалобами. Вот она и отправила всех за счастьем.

– Почему же тогда мы остались? – спросила Вероника.

– Я осталась, чтобы о них заботиться. – Старушка показала на кошек. – А вы зачем – сами ответьте.

Макс собрал в тележку пустые пакетики. Сытые кошки разбежались по своим делам.

– Бабушка, вам помочь до дома добраться?

– Чего мне там делать? – хитро прищурилась старушка. – Хватит, насиделась! Мне теперь везде дом.

И пошла по улице, царапая асфальт ходунками.

Макс посмотрел на двери супермаркета:

– Ник, подожди меня здесь. Дело есть.

– Какое дело? Я с тобой.

– Ладно, идём.

В магазине было пусто, но свет горел, на полках в обычном порядке лежали товары. Макс взял на кассе два больших пакета и отправился к прилавкам со вчерашним, уже зачерствевшим хлебом.

– Без Риммы Генриховны голубей некому кормить, – пояснил он.

– Макс, а правда, для чего мы остались?

– Я – чтобы о тебе заботиться.

– А я о тебе?

– Обо мне, о Графе, о голубях.

– Как-то это неправильно. Мои родители всегда знали, чего хотят, но они исчезли. А я, разброд и шатание, здесь.

– Может, Земле и нужны такие. Которые ищут. Ник, я сам ничего не знаю. Идём к голубям, а то они заждались.

 Дом не вернулся. Вместе с лестницей из котлована исчезла и паутина. Его стены утратили глянец, стали самыми обычными, с осыпающимся грунтом. Макс подцепил носком кроссовка булыжник и скинул в котлован:

– Скоро он зарастёт чапыжником, и никто никогда не узнает, что здесь был дом.

– И узнавать будет некому. – Ника посмотрела на парковку. Жёлтая машина Егора покрылась слоем пыли, утратила яркость. – Тут всё такое… Будто уже в прошлом. А где Эльвира Прохоровна?

– Не знаю. Давай голубей накормим и поищем.

Голуби ждали Римму Генриховну на прежнем месте. Им было невдомёк, что мир со вчерашнего дня перевернулся. Они так же жадно хватали хлеб из незнакомых рук и ворковали благодарность на своём языке.