Возвращение джинна

Отец и сын встретились в зале визинга базы, в котором всегда толпились свободные от вахт пограничники, пилоты, специалисты по сатурн-дайвингу – так называли исследователей колец работники базы и официальные лица, имеющие соответствующие допуски на посещение местных сооружений.

Зал визинга и на сей раз не был пустым. По нему прогуливались космены, парами и поодиночке, среди которых было немало девушек в красивых униках, смотревшихся не совсем уместно в интерьерах погранбазы, и Игнат обратил на это внимание.

– Имеют право, – ответил на его вопрос Кузьма. – Многие здесь работают, некоторые прилетают по разрешению начальства, некоторые являются женами или родственницами сотрудников базы.

– И та длинноногая? – кивнул Ромашин-старший на девицу в короткой юбочке, подчеркивающей фигуру; конечно, это был уник, но современные универсальные костюмы могли принимать любую форму, а законы, регулирующие ношение модной одежды в учреждениях закрытого типа, нарушали практически все.

– Это Ламия Искандер, подруга известного дайвингера Исмаила Саудбея по кличке Дракон.

– Мне знакомо это имя.

– Дракон?

– Я имею в виду его подружку.

– По данным Калаева, Ламия Искандер является маршалессой Ордена Белого Крыла, и лет ей не восемнадцать, как может показаться с первого взгляда, а сорок два.

– Хорошо выглядит.

– Наша мама выглядит не хуже.

Игнат улыбнулся, понимая чувства сына.

– Я не собираюсь с ней знакомиться. Здесь, однако, шумновато…

– Пойдем ко мне, поговорим и заодно посмотрим на изделие «джиннов». Там будет удобнее.

Они вышли из зала, пронизанного потоком призрачно-голубоватого сияния от близкого Сатурна, спустились в недра базы.

Рабочий модуль начальника Комитета по чрезвычайным ситуациям был невелик, стандартен и подчеркнуто аскетичен. Единственной деталью, которая вносила некий элемент интерьера, подчеркивающий личность владельца, был семейный витейр Ромашиных: сам Кузьма, загорелый, в одних холщовых брюках, его жена в купальнике и молодой четырнадцатилетний Артем с волосами до плеч, по-мальчишески угловатый и нескладный. Снимок был сделан на берегу озера Селигер, и пейзаж за спинами Ромашиных был безумно хорош.

Игнат сел на мягкий диванчик для гостей, Кузьма забрался в кокон-кресло, включил систему экзовидения.

Стены кабинета потеряли цвет и плотность, исчезли. Людей объяла густая чернота космоса, подчеркиваемая иглами звезд. Камера повернулась, и в глаза хлынул свет Сатурна, занявшего три четверти сферы обзора, и его колец.

«Свищ», созданный «джиннами», пересекал кольца А, В и F и действительно напоминал светящийся кактус длиной около пятнадцати тысяч километров. В нем постоянно что-то сверкало, будто огни гелиосварки, а иногда от начала до конца по всей длине «кактуса» прокатывалась волна более яркого жемчужного свечения, отчего наблюдателям начинало казаться, что он шевелится как живой.

– С борта «Сергия Радонежского» он виден лучше, – сказал Кузьма. – Внутри «кактуса» что-то происходит, создаются и исчезают какие-то геометрические фигуры и конструкции. А иногда наблюдатели замечают странные образования, которые получили название «призраки». Хочешь, покажу?

– Покажи.

Сатурн, кольца, черное звездное небо исчезли на мгновение и появились вновь, но теперь угол зрения видеокамеры был иным, кольца располагались как бы впереди, образуя зернисто-струйную стену, разделенную щелями, и «кактус» стал виден гораздо лучше.

Некоторое время оба молча рассматривали гигантское образование, превосходящее по размерам Землю чуть ли не в два с половиной раза.

– Он растет, – подал голос Кузьма. – И ест наши зонды и автоматические станции. Ученые в один голос утверждают, что «кактус» представляет собой узел пространства иной мерности.

Игнат не ответил. Он общался с учеными, исследующими феномен в кольцах Сатурна, и знал их мнение.

– Нет сомнений, что это дело рук «джиннов», – добавил Кузьма. – Но зачем им «кактус» – неизвестно. Может, они строят себе корабль, чтобы отправиться домой? Или терминал метро?

– Смотри глубже.

– Это как?

– «Джинны», вылупившиеся из «икры» бриллиантид, несмотря на отсутствие целевых программ, продолжают оставаться боевыми роботами, то есть в первую очередь разрушителями. Не догадываешься, что именно они могут строить?

Кузьма задумался.

– Оружие?

– Гиперптериды и иксоиды оперировали метрикой пространств, создавали области влияния законов своей физики. Вполне возможно, гиперптеридские роботы пытаются построить генератор своей метрики. А это – оружие колоссальной мощности.

– Если ты прав, а я чую, что прав, нас ждет еще одно испытание… и война с «джиннами». Недаром аппаратура исследовательских модулей фиксирует странные эффекты на уровне вакуумных осцилляций. Пространство там как бы кипит.

Еще помолчали, разглядывая «шевелящийся» «кактус».

– Охотники за бриллиантидами все еще ныряют в кольца? – поинтересовался Игнат.