Возвращение грифона

— Да ну тебя… — отмахнулся Сергей, — я головой работаю, а не кулаками — с Петькой вон тягайся. Петь, не соглашайся — она тебя уложит! Я знаю, что такое оборотни. Кстати, Вась, а нельзя и меня как-то мутировать? А чего — вы все такие крутые, а я как лох педальный!

— Серег, — вкрадчиво сказала Василиса, — заразить магией можно двумя способами. Через половой акт — через передачу спермы, и вливанием крови…

— На первый способ не согласен! Даже не упрашивайте! Нет вам моего согласия, — невозмутимо ответил Сергей, прожевывая кусок торта, — а кровью можно как-то?

— Хмм… ты знаешь, а наверное — можно, — после раздумья сказал я, роясь в памяти, — да, можно! Нужно сделать надрез на твоей коже, до мяса, и мясо слегка подрезать, чтобы вирусы как следует вошли вовнутрь, прижилась колония. Или бактерии, черт его знает. Так и не определили — как это и что. В общем, делается ямка, и туда заливается немного крови. Вот ты и заражен. Что-то вроде мегапрививки. Кстати, между нами говоря, ни черта у них с заражением добровольцев не выйдет. Я вспомнил. Нужна живая кровь, не более минуты срока, как она покинула тело. Обломались они с мутантами.

— Скажешь им? — задумчиво спросила Маша, катая хлебный шарик в руке.

— Хмм… скажу… попозже. Когда сами убедятся, что не получается. Нечего им так сразу все вываливать — пусть помучаются, осознают нашу ценность.

— Молодец, шеф, — одобрительно заметил Сергей, — жесткий барыга! Конкретный! Мы с тобой в портянках от Версаче будем ходить!

— А что такое «Версаче», — не поняла Маша, — это что, организация, которая портянки делает?

— Нет, — ухмыльнулась Василиса, — это… хммм… в общем, будет такой дом мод. Очень известный и дорогой. Все женщины будут пищать от него. А «портянки от Версаче» — это уже Серегино изобретение. Он известный болтун.

— Ничего подобного, — парировал Сергей, — кино такое есть, старое. Комедия. Вот это оттуда. Как-нибудь, когда вернемся, я вам покажу это кино. Ухохочетесь!

— Вернемся… когда это мы вернемся, — с грустью протянула Василиса, — может, и никогда.

— А мне здесь нравится, — жизнерадостно сказал Сергей и потянулся, с хрустом суставов, в плечах, — жрачки — море! Бабло есть. Баб — найдем. Уважение, почет, машины. Все вокруг лохи, мы же знаем будущее, так что всегда можем обстряпать так, что будем на коне. Кстати, шеф, все-таки как насчет заражения магией? Ну чего тебе стоит?

— Хммм… да так-то ничего, — пожал я плечами, — а Петр тоже хочет?

— Хочу, — кивнул головой боец, аккуратно намазывая маслом булочку (он отличался невероятной, просто патологической аккуратностью, это даже мои женщины заметили и сообщили мне, как бы укоряя за разбросанные носки и штаны).

— Хорошо. Готовьте нож, готовьте предплечье. Девчонки, принесите тазик, сейчас тут будет грязно. Боли не боитесь?

— Боюсь, конечно! Что я, маньяк? Я не наслаждаюсь болью! А куда деваться. — Сергей закатал рукав и с тоской поглядел на руку. — А потом вылечишь?

— Нет. Сразу нельзя. Придется походить с повязкой дня три. Маш, найди там бинты — есть у нас? Ага. Тащи. И вату — тампон сделаем.

— Вась, а времени хватит, — с тревогой осведомилась Василиса, — ты не забыл — нам к одиннадцати часам заниматься омоложением?

— Помню. Это недолго. Сейчас ребят почикаем и поедем. Ну что, готовы к страданиям? А что — любите кататься, любите и саночки возить! Кто первый?

— Пусть Петька. Я пока погляжу, — малодушно заявил Сергей и уселся верхом на стул, лицом к спинке.

Петр коротко кивнул головой, я взял бутылку водки, плеснул ему на предплечье, потер, затем протер «Столичной экспортной» темное лезвие ножа — Маша уже прокалила его на огне — и решительно взял бойца за руку, воткнул лезвие в мышцу, поведя вниз, к запястью. Кровь брызнула ручьем, распахал я ему не слабо. Резко запахло железом, а Василиса издала какой-то булькающий звук и отвернулась:

— Не могу смотреть на это! Никогда бы не стала врачом!

— Маш, держи его руку, возьми тампон, будешь промакивать, пока я не скажу — хватит. Ага, вот так. Ну, теперь моя очередь.

Я скривился и резанул себе по запястью. Обожгло резкой болью, закапала кровь, быстро прекращая свое истечение. Я резанул еще и подставил руку над разверстой раной Петра. Несколько капель крови упали на обнаженную, порезанную мышцу, и я решил, что этого хватит:

— Завязывай, все! Бинтами! Серега, давай — ты!

— А я вроде как и передумал… да ладно, ладно, иду! Ой! Больно как! Ой, зараза, как болит… капай, капай скорее! Истеку кровью у вас на руках, вот тогда узнаете, каким я был хорошим человеком, а поздно будет! Не так туго — рука отсохнет! Оххх… каакие муки…

— Ну что ты причитаешь, как баба? — рассердилась Василиса. — Терпи! Ты же мужик! Боец!

— Тебе хорошо… у вас, оборотней, болевой порог выше раза в три! А у нас, людей нежной душевной организации…

— Тьфу! Это ты-то человек нежной душевной организации?! — расхохоталась Василиса. — Ментяра! Да ты дубовый, как бревно!