Возвращение ярла

…Он отступал, оскальзываясь на растоптанной в кашу земле. В кровавую кашу. Среди изуродованных тел, мертвых и еще живых, стонущих, воющих, корчащихся… Кто-то схватил Санька за ногу, он едва не упал, вернее, упал только на колено… И повезло. Жахнуло прямо над головой, рвануло за подбородочный ремень… На-а! Он сунул шпагой, но не достал. Зато те двое, что были спереди, кинулись одновременно, замахиваясь кривыми саблями… Он отбил обе… И ощутил ледяной холод, враз остановивший дыхание. Тот, который сзади, он – достал…

Картинка тотчас сменилась: с заваленного трупами поля на какую-то лесную тропку. Но Санёк и тут продолжал биться, уже с другими, в другой одежде и другим оружием: длинным широким ножом против такого же ножа в руках мелкого, кучерявого паренька с рассеченной до зубов щекой…

А через полминуты – каменная осыпь. И синие горы с белыми шапками. И Санёк с товарищем с двух сторон штыками теснят рослого красавца в синем мундире. Красавец скалился белозубо… Не боялся ничуть… И вдруг прыгнул на товарища, лихо рубанул поперек лица… Слишком сильно – увяз клинком, и Санёк не упустил момента – всадил длинный трехгранный штык синемундирному в печенку. И захихикал, увидев, как перекосило рожу красавчика…

…И тут же он, Санёк, уже в едином строю, прижавшись к едко пахнущей конской шее, за улепетывающими… И треск пулемета, далекий такой, но достал, конь осекся, Санёк полетел вниз, покатился… И закричал, когда подкова раздробила кисть руки…

…И заплакал, глядя на отца, чьи руки удерживали выпадающие из разрубленного живота внутренности…

…И выстрелил прямо в лоб набегающему турку в заляпанной кровью феске…

…И, лежа на земляном полу с пулей в бедре, глядел на отплясывающие ноги победителей…

…И рубился ловко, быстро и весело сразу двумя мечами – среди толпы таких же, веселых и яростных, своих и чужих… И метал стрелу за стрелой в набегающую, накатывающуюся страшную конную лаву, пока промельк сабли над головой…

Короче, это был самый худший кошмар в Санькиной жизни. Бесконечный, блин, кошмар! В котором Санька бессчетное количество раз рубили, кололи, расстреливали (и это было жутко больно!), а потом оживляли и снова запихивали в мясорубку. Приятные моменты? Да, были. Но как-то не запомнились. Кроме, разве что, тех случаев, когда Санёк убивал сам и получал (иногда!) минутку передышки…

И это было не самое страшное.

Страшнее, когда убивали близких.

Тех, кого он защищал, должен был защитить…

Но не смог.

К счастью, даже такой кошмар рано или поздно заканчивается. Пробуждением или смертью от инфаркта. Сердце у Санька было молодое, выносливое. Выдержало.

Мокрый, как упавшая в рассол мышь, Санёк очнулся в том же кресле, в котором выпал из реальности, и увидел, как мастер оружия расстегивает ремни, крепившие руки Санька к подлокотникам.

Помнится, когда Санёк принимал порцию вонючего галлюциногена, никаких ремней не было. Или – были?

Перед мысленным взором всё еще мельтешили чудовищные картинки, в ушах звенело железо, чавкала плоть и хрустели дробящиеся кости.

Мастер освободил Санькины запястья и тут же попытался сунуть ему в руку чашку с чем-то горячим.

– Не-е-е… мне х…хв-ват-тит… – просипел Санёк, мотая головой.

Ощущение у него было такое, будто его долго и старательно буцкали, а потом спустили минимум с двадцатиметровой лестницы. Причем во время падения все навыки паркура Санёк позыбыл начисто.

– Пей, дурень, полегчает! – рявкнул мастер, ухватил Санька за волосы и принялся поить собственноручно.

И это было правильно, потому что чашку Саньку было не удержать.

– Надо же какой чувствительный малыш, – ворчал мастер, заливая в Санька горячий, приторно-сладкий, густой, как какао, напиток. – Ну и нежный нынче щенок пошел. Чуть по заднице поддашь – сразу в плач.

– Я н-не н-нежный, – пробормотал Санёк. Сладкое варево пошло на пользу. Заметно полегчало. – Предупреждать надо.

– Вот только мне не хватало с сопляками всякими консультироваться, как свою работу делать, – мастер опустил чашку… И вдруг толкнул Санька в грудь с такой силой, что тот опрокинулся вместе с креслом. Только кресло осталось лежать на полу, а Санёк перекувыркнулся через плечо и в следующую секунду оказался на ногах, причем в боевой стойке. Причем – совершенно незнакомой самому Саньку стойке. Вдобавок в правой руке его оказался сорванный с подлокотника ремень.

– Отлично всосалось! – Мастер с явным удовольствием созерцал растерянного Санька. – А теперь выбрось каку и пошли в зал. Там мы подыщем тебе что-нибудь посерьезнее…

Глава четырнадцатая Закрытая территория зоны «Мидгард». Форсированные методы военной подготовки

Не обманул. Подыскали – посерьезнее. Санёк был жестоко бит сначала простой палкой, потом – шестом, затем – боккеном и наконец – длинной тупой железякой, имитирующей меч. Правда, перед последней экзекуцией на Санька напялили длинный ватник, толстые штаны и кожаную шапку, набитую конским волосом.