Возвращение Ибадуллы

– Брат, – сказал он, – ты моложе наших друзей знаниями, учись у них не стесняясь. Но возрастом ты старше их на годы, а драгоценной наукой жизненного опыта, может быть, в несколько раз. – Шаев глядел строго, он взял Ибадуллу за руку. – Ты узбек. Это слово значит, как тебе известно, свободный человек, человек, который сам себе хозяин, благородный человек. Будь и дальше верным другом и береги наших молодых друзей…

III

Дека у камачи небольшая, зато гриф длинный. Струны стальные, по ним водят смычком из конских волос.

Люди сидели в колхозной чайхане, передавая друг другу с вежливыми, изящными поклонами пиалы с теплым зеленым чаем.

Кончив куплет, певец – учитель кишлачной школы – умолкал и повторял мотив на камаче. Струны пели особенным звуком, очень похожим на голос самого певца. Последний звук, извлекаемый смычком, певец сливал с началом следующего куплета.

Председатель колхоза Якуб Афзалиев устроил праздник в честь прибывших в кишлак гостей-изыскателей.

Колхозники расселись под толстым чинаром. В середине на ковре был разложен достархан – угощение из фруктов, конфет, пшеничных лепешек, дынь, арбузов. Всего много, и спешить некуда.

Афзалиев был озабочен: в районе колхоза предстоят большие работы. Изыскатели привезли разные строительные материалы для сооружения буровой вышки, будут бурить и искать воду. Это очень хорошо, от этого теплее на сердце. Райисполком прислал письмо: нужно оказать содействие. Письмо – это форма, он понимает. Сейчас он даст хоть тридцать человек, половину всех работоспособных членов артели, люди не загружены, пусть зарабатывают деньги. Это не времена эмира, когда чиновники заставляли дехкан работать даром. Но такую работу можно было бы сделать и даром… Но если дело продлится до начала уборки хлопка?

Якуб не побоится затянуть уборку. Уборка – это сегодня, а новая вода – завтра. Руководитель должен смотреть в завтрашний день. И председатель колхоза соображал, как лучше организовать сбор хлопка с меньшим числом работников.

Подливая Ефимову свежего чая, Афзалиев призадумался о возможных последствиях находки большой воды. В объединенном колхозе всего шестьдесят один человек, откуда же взять работников для увеличенных угодий?

А учитель все пел и пел. Новый куплет понравился Афзалиеву и отвлек его мысли. Эмин хорошо поет, ничего не скажешь… С песней легче живется, ее не любит только безумец или такой злой человек, кто на весь мир смотрит с ненавистью и никого не любит, даже себя… «К чему заранее беспокоиться? – ободрял себя Афзалиев. – Была бы вода, а машины и люди будут. Ученые не ошибаются: здесь была река, это она прорыла овраг через пустыню».

И Якоб Афзалиев увидел себя большим мирабом, начальником воды. Здесь построят головное сооружение со шлюзами и электростанцией и поручат ему управление. Разве он плохой хозяин? И он будет справедлив, не обидит новые колхозы в бывшей пустыне, не забудет и свой.

Председатель бодро глянул кругом, заметил Шарипа Ишхаева и рядом с ним незнакомого молодого человека.

– Э, Шарип! – крикнул Афзалиев. – Сам пришел, а почему не всех своих гостей привел? Разве у нас мало места и мы бедны на угощение?

– Они устали, отдыхают, – ответил Ишхаев.

– Тогда я не обижаюсь, – согласился Афзалиев. – Ты хороший хозяин, гостя нужно так угостить, чтобы он не встал с места, – и сам принялся угощать изыскателей только что принесенным жирным рассыпчатым пловом. В земле, в обложенной раскаленными камнями яме, доходило главное блюдо – печенный в собственном соку баран.

Ибадулла обернулся на голос Ишхаева и заметил его соседа. Он где-то видел это лицо… Вспомнить не удалось. Слишком многих людей видел Ибадулла за последние четыре месяца, слишком много было новых впечатлений.

IV

Скучные лысые горы теснятся к долине, где пристроились Дуаб и Чешма. Очертания их мягкие, закругленные; камень сглажен, в редких местах, где склоны покруче, торчат белые и серые скалы. Лесов нет, встречаются лишь низкие поросли кустов шиповника и боярышника.

Весной горы зеленые, кусты стоят в белых и голубых ароматных цветах, оплетены вьюнком, который закрывает к ночи свои нежные колокольчики. Растения спешат. Проходит один месяц, и все смазывается коричнево-бурым и серым однообразием увядания. Так будет до первых осенних дождей, когда ненадолго оживет замершая в летнем зное скромная жизнь.

Как челнок ткацкого станка, ходил самолет над долиной и горами. Машина летала выше и ниже, меняла направления. Точно устав, самолет опускался на ровную степь ниже кишлака, пополнял запас бензина и вновь начинал свою однообразную, настойчивую работу.

С высоты рельеф земной поверхности кажется другим, чем с уровня земли. Иначе ложатся тени, по-иному улавливаются и общий вид и его особенности. Направления ветров, их силу и постоянство советские исследователи Средней Азии прочли с самолетов на барханных песках. С самолета изучавшие пустыню нашли остатки некоторых древнейших городов. С воздуха можно было угадать и следы геологических потрясений, погубивших реку, вытекавшую из долины тысячу лет назад.