Возвращение императора

Кеа не знал, откуда появился тесак. Выкрашенный в ярко-красный цвет — наверное, на случай аварии. Рукоятка была совсем короткой, лезвие тупым. Рут опустила его между четырьмя глазными стебельками. Она была маленькой женщиной и едва доходила Кеа до подбородка. Но Рут очень хотела выжить. Тесак глубоко вошел в мозг осирианки. Рукоятка продолжала торчать — получалось, что у Васоован вырос длинный человеческий нос. Розовая жидкость начала стекать на пол. Щупальца задергались, потом застыли.

Рут отступила на шаг назад. Пристально посмотрела Мерфу в глаза.

— Ну? — только и спросила она.

— Она мне тоже действовала на нервы, — заметил Мерф. — Бесконечное стрекотание…

— Наши порции стали совсем маленькими, — добавила Рут.

— Я тоже это заметил. Давай-ка сделаем свежего супа.

…Ему снились короли. Империи.

Менее был первым. Хитрый старый дьявол сумел объединить Верхний и Нижний Египет в первую империю. Он продержался у власти шестьдесят лет. В конце концов его убил гиппопотам.

Персы склонились перед мечом Александра. Он испустил дух в болоте. Кубла Хан все сделал правильно: покорил могучий Китай и умер совсем старым человеком.

Римляне расширили границы обитаемого мира. И пали жертвой скачущих на лошадях воров.

Елизавета была великолепна. Лучшая из них всех. С ослепительной ловкостью она управляла своим королевством. Почему она раньше не расправилась с сестрой? Вместо этого Елизавета подавляла один смертельный заговор за другим. Романтики утверждали, что дело было в глубокой сестринской любви. Кеа думал, что на самом деле Елизавета просто считала: время еще не пришло.

Он многому научился у этих людей за долгие часы чтения, когда не стоял на вахте. Его интерес не был поверхностным. Природа сильных мира сего невероятно занимала Кеа. Он многого не понимал, но решил не отступать. И подошел к этому вопросу как к инженерной проблеме. Попытался разобрать каждого монарха и его королевство на составные части. А потом собрать заново, кусочек за кусочком. Иногда, складывая кусочки иначе, ему было интересно, что могло бы получиться в результате. Империя, как ему удалось обнаружить, могла существовать в нескольких формах. Корона и трон. Алтарь и кровавое жертвоприношение. Военный штандарт и секретная полиция. Президентская печать, покоящаяся на украденных голосах избирателей. Но все они имели нечто общее: идею. Идею безупречной жизни. Настоящей или обещанной. А чтобы идея могла сработать, она должна была удовлетворять всех, сверху донизу. Голодающие массы не станут восславлять имя своего монарха в День благодарения.

В одной из прочитанных когда-то Кеа народных сказок рассказывалось о древнем короле, который, переодевшись, бродил среди своих подданных, чтобы узнать из первых рук, как завоевать их любовь. Короля звали Рашид. В реальном мире во время избирательных кампаний главы администраций, комиссары полиции и даже священники устраивали дармовую раздачу пиши, чтобы заручиться голосами избирателей.

Мир диктаторов, с точки зрения Кеа, стоял на трех китах: геноцид, лагеря и полиция.

И все же… не имело значения, какую форму принимала империя или какими методами поддерживалось правление; самой главной в конечном итоге являлась личность короля, основавшего ее.

А у Кеа была АМ-2.

Рука болела. Это хорошо. Как и прежняя боль — признак того, что он поправляется. Он скоро сможет пользоваться рукой — хотя Кеа тщательно скрывал это от Мерфа и Рут.

Его лихорадило. Заражение, фурункул на животе размером с блюдце. Придется прятать и его тоже.

Кеа услышал шепот в темной комнате:

— Ну, иди сюда, милая. У меня все болит.

— Отвали от меня.

— Мы же делали это раньше. От тебя не убудет.

— Ты нарушил обещание. Наврал.

— Я ничего не мог с собой поделать, милая. Я хотел есть. Ужасно. Утром получишь добавку. Клянусь.

— Сейчас давай, — потребовала Рут. — Сейчас.

Молчание.

— Что случилось… — Рут рассмеялась. — Папочка больше не хочет порезвиться? А это что такое? Ой-ой-ой. Он голодный. Только папочка у нас эгоист, ведь правда?

Мерф молчал. А потом Кеа услышал, как Рут вскрикнула. Одну… две… три секунды до него доносились звуки отчаянной борьбы. Потом раздался хруст.

Кеа почувствовал резкую боль в животе и отвратительный запах — фурункул лопнул. Его зазнобило. А потом бросило в жар. Отлично. Теперь он начнет поправляться…

Он проснулся и увидел, что возле койки стоит Мерф.

— Ты лучше выглядишь, — сказал он.

Кеа ничего не ответил. И не стал искать взглядом Рут.

— Есть хочу, — потянувшись, сказал Мерф. — Суп будешь?

— Угу, — сказал Кеа. — Я тоже голоден.

— Это займет больше времени, чем мы думали, — сказал Мерф.

— Вижу, — ответил Кеа, который смотрел на последние данные компьютеров, выведенные на экран.

— Проклятущая Васоован, — сердито проговорил Мерф. — Никудышный навигатор. Хорошо еще, что ты нашел ее ошибку и исправил курс.

— И правда здорово, — сказал Кеа.

Он с трудом добрался до своей койки и опустился на нее.

— Может, все не так уж и плохо. Может, нас подберут, когда мы подлетим поближе и они услышат наши сигналы.

— Вполне возможно, — сказал Кеа.