Возвращение из Эдема

Яни перелетел из Афин на Родос, где в аэропорту их встретили Эолус и Костас. Похоже, Яни был хорошо знаком с обоими. Костасу предстояло перегнать самолет на остров Самос, ближайший к крохотному Патмосу, на котором имелся аэродром. Тем временем Эолус отвез Яни и Джейме в порт и проводил их на борт яхты «Кайрос», на которой они должны были совершить пятичасовой переход по морю от Родоса до Патмоса. Там «Кайрос» останется ждать в порту, готовый в любую минуту совершить часовой переход до Самоса и его аэродрома.

Восемнадцатиметровая яхта была очень быстроходной. Джейме и Яни взошли на борт и спустились вниз. Короткий трап привел их к круглому столу перед камбузом. Все обводы были гладкими и современными. Яхта выглядела с иголочки и казалась какой-то гостеприимной.

Эолус сразу же поднялся на мостик и запустил двигатели.

«Хорошо, что Яни не надо будет управлять еще и яхтой», – подумала Джейме.

Яни проводил ее в маленький коридор, куда выходили три каюты. Открыв дверь той из них, что предназначалась для капитана, он жестом пригласил Джейме войти и положил на койку свой рюкзачок.

– Это эквивалент конспиративного дома, – просто объяснил Яни, закрыл дверь в коридор, и в каюте сгустился непроницаемый мрак.

Постепенно глаза Джейме стали привыкать к темноте. Она увидела, как Яни скинул ветровку и ботинки и уселся на кровати. Затем он поднял взгляд, словно удивленный тем, что она по-прежнему стоит у двери.

– Ты ведь знаешь…

– Правила поведения в конспиративном доме. Да, знаю, – раздраженно бросила Джейме. – Во время проведения активной стадии задания Оперативники в целях безопасности остаются вместе.

– Да, совершенно верно, – подтвердил Яни, делая шумный выдох. – Джейме, по большей части это означает возможность выспаться. Тебе это нужно. Нам предстоит напряженная работа. Никто не знает, когда представится следующая возможность отдохнуть.

Яни растянулся на толстом белом одеяле, которым была застелена койка, закрыл глаза и заснул.

Вот так вот.

Джейме точно знала о себе одну любопытную вещь. Ничто так не отбивало у нее сон, как необходимость спать. Конечно, плохо от этого было только ей одной. Она это прекрасно понимала, но все же ей слишком часто в напряженные моменты приходилось оставаться без сна.

Ричардс на все сто была уверена в том, что и здесь ей спать не придется.

Наконец Джейме скинула ботинки и растянулась на койке, усилием воли заставляя мышцы расслабиться. Несмотря на события последних нескольких дней, на всю сложность того, что ждало впереди, у нее в сознании в бесконечной петле кружилась одна и та же мысль: «Неужели я все испортила?»

Яни относился к ней очень тепло, пока считал ее Посланником. Но как только он узнал, что она Оперативник, все изменилось. Яни полностью замкнулся, как в личном, так и в профессиональном отношении. Он так прямо и заявил, что хочет отстранить ее от операции. Отсутствие у нее опыта и, как следствие, некомпетентность представляли опасность. Для нее самой, для Яни и всех тех, кого им предстояло спасти.

Боже милосердный! Она так упорствовала, старалась. Ей пришлось принять столько трудных решений, так рисковать, просто чтобы попасть сюда. Теперь ее начисто отверг тот единственный человек, чье мнение для нее так много значило.

Все же, пока Яни считал ее всего лишь Посланником, он встретил ее радушно. Обнимал. Целовал.

Неужели она все испортила?

Яни не был шовинистом. Он не из тех, кто попытается поставить женщину на место, потребует от нее беспрекословной покорности. Так что же произошло?

По своей воле Яни отказался от величайшей в мире чести. Перестал быть Мечом. Не было ли тут чего-то из рассказа О’Генри, в котором муж и жена продают самое дорогое из того, что у них есть, но обнаруживают, что другому было как раз нужно именно это?

Ей надо за что-то ухватиться. Она профессионал, абсолютно уверенный в успешном выполнении порученного ей задания.

«Если бы только Яни меня не обнимал. Не целовал. Не называл своей.

Теперь он ясно дал понять, что для него всех этих мгновений словно и не было.

Что ж, пусть будет так».

Джейме рассеянно слушала размеренный рокот двигателей яхты и вдруг поймала себя на том, что теперь, думая о Яни, она больше не сравнивает его с Полом, не пытается представить, что сказал бы тот на его месте, как поступил бы. На протяжении нескольких лет после того, как ее муж был убит террористом-смертником в торговом центре в Тель-Авиве, Джейме измеряла всех мужчин и свои чувства к ним по стандартам Пола.

Сейчас она гадала, почему ее всегда тянуло к личностям, которые прекрасно могли обходиться без нее и вообще без женщин. Ее привлекала в них их энергия, целеустремленность? Или она просто дура-мазохистка, замечающая только тех мужчин, у которых на глазах шоры? Так или иначе, ей потребовалось много времени, чтобы открыть свое сердце и снова полюбить. Однако, когда это произошло, она втюрилась по полной.

В идиота, который, судя по всему, может по желанию включать и выключать свои чувства и спокойно засыпать на соседней кровати.