Возвращение из мрака

Борщ оказался превосходный, наваристый, душистый, острый, такого Камил еще не едал. Вдобавок Галина в каждую миску опустила по здоровенному куску мяса. Естественно, под такую еду пришлось открывать пятую бутылку. Беженка Галина пила наравне с мужчинами и так же, как они, совершенно не пьянела. Все чаще останавливала задумчивый, обволакивающий взгляд на Камиле. Наконец, смущаясь, спросила:

– Что-то, Сережа, ваша личность мне знакомая… Вы на Полтавщине не гостили?

– Не доводилось пока, – ответил Камил, расправляясь со второй тарелкой. Девица пригорюнилась, подперла подбородок розовыми кулачками.

– Очень одного мальчика напоминаете. Мы с ним в одном классе учились. Ох, какой тоже хорошенький был мальчик Яшенька, чистый, ясный, как ангелочек. И уж так в меня влюбился. Не поверите, да? И я его, конечно, отличала ото всех. Тогда ведь еще любовь была, не только секс.

Богатырь Миша заерзал на скамье.

– Галь, чем тебе секс-то не угодил?

– Да тем, Мишенька, что души в нем нету. Одно скотство и блажь.

Богатырь смотрел ошеломленно.

– Ну, ты даешь, Галь, в натуре… сама же говорила, нравится. И бабки идут вроде ни за что, вроде за удовольствие. Нам бы с Гриней так ишачить.

– Кошкам тоже нравится, – с запальчивостью отозвалась беженка. – У них тоже секс. А между людьми должна быть любовь, это не одно и то же. У любви свои правила. Она не продается за деньги. Вы согласны, Сережа?

– Стопроцентно, – Камил глядел на кастрюлю, где еще оставалось борща на треть, и подумывал, не взять ли еще мисочку, хотя это противоречило аскезе. Впрочем, какая может быть аскеза на охотничьей тропе.

– Ага, врубился, – с обидой заметил Миша, разливая остатки из бутылки. – Глаз на Серого положила. Сперва поинтересуйся, может, ему и секс запрещенный.

Камил принял решение и запустил черпак в кастрюлю. Вдобавок положил на ломоть черного хлеба кус колбасы. После работы на свежем воздухе никак не мог насытиться.

– Это правда, Сережа? – ласково спросила Галина. – С барышнями вам тоже вредно общаться, как спортсмену?

– Если без излишеств, то можно, – успокоил девушку Камил. На пожилого Гришу последняя чарка оказала роковое воздействие. С затуманенным взором он вдруг громко проголосил срамную частушку («Из-под елки, из-под палки вылезает хрен с мешалкой»), потом важно изрек:

– Я вам так скажу, господа хорошие. Любовь штука хитрая, от нее детки заводятся. Поэтому лучше о ней не думать.

– Сереженька, – не унималась беженка. – Без излишеств – это как? С предохранением, что ли?

– Не больше одного раза в месяц, – вежливо ответил Камил.

…Вечером, из своего номера в «Ночной фиалке» позвонил по контрольному телефону. Ответила женщина с простуженным голосом. Камил назвался: говорит студент. Ничего не спрашивая, женщина ответила: ждите.

Ждать пришлось около десяти минут. Потом телефон ожил, Камил услышал резкий баритон Карабая:

– Все в порядке, сынок?

– Да. На подготовку уйдет не меньше недели.

– Расскажи поподробнее, мальчик.

Камил а озадачило, что Карабай требует подробностей по телефону, но не ему учить великого воина. Рассказал, что проникнуть на объект несложно, но потребуется кое-какое снаряжение. Он составил список. Потом описал обстановку на станции: там тишь и гладь и Божья благодать. Единственную опасность может представлять тамошний бугор Иван Михайлович Пустовойт, возможно, его следует нейтрализовать заранее.

– Все верно, – одобрил Карабай. – О Михалыче позаботятся в нужный момент. Спокойно обживайся и не делай резких движений. За списком зайдут через полчаса. Кстати, Камил, почему остался в «Фиалке»? Почему не снял квартиру?

– Здесь нормально, бек. От добра добра не ищут.

– Хорошо. Но помни, в отеле есть подставные. Мы проверяем… Похоже, мэрия опять копает… И еще одно, Камил. Кое-кто желает с тобой встретиться. Догадываешься, кто?

– Догадываюсь… Может, устроить это после акции?

– Ладно, не думай об этом… Главное, не шуми. Очень прошу.

Последнее напутствие задело Камила, он не давал повода подозревать его в дурости. Хотя… Нельзя исключить, что всеведущий Карабай каким-то образом узнал о его приключении на вокзале.

В половине одиннадцатого он вышел на улицу и сел в заказанное по телефону такси. Оглянулся на отель, откуда его наверняка сфотографировали. – На Тверскую, пожалуйста, – попросил водителя, крутолобого малого в кепке с пуговкой. Тот и не подумал трогаться с места.

– Пятьсот рублей, хозяин.

– Чего так много?

– Нормально. Ночной тариф.

К новым порядкам в Москве Камил еще не привык, да и когда было привыкать. Вообще-то он думал, что торгуются частники, а не те, кто по вызову.

– Четыреста, – сказал на всякий случай. Не стоит выглядеть прикинутым лохом.

– Четыреста с полтиной, – отозвался таксист. – Дешевле никто не повезет.

– Поехали.