Возвращение из ночи

Я снимаю рисунок, беру другой лист. У меня возникает то самое состояние, в котором я могу рисовать, пока не свалюсь с ног. Моя мансарда наполняется разнообразными существами, которые окружают меня, но не подходят слишком близко, словно нас разделяет невидимая демаркационная линия, за которую они не смеют переступить. Я наблюдаю за ними из своего магического круга, стараясь уловить их движения, мимику, жесты. Конечно, я их знаю, они очень похожи на людей, мы еще вчера сидели вместе за одним столом, разговаривали, шутили, смеялись... Яркая, эффектная женщина с яркими алыми губами. Ее зовут Марина, она занимается каким-то бизнесом, который имеет отношение к делам Германа... Она смеется, я вижу, как улыбка обнажает вампирьи клыки... Рядом с ней — мужчина, кажется, это ее муж Альберт, странная личность, у него что-то не так с руками... Господи, да этих рук так много, что они хватают одновременно талии танцующих девушек, бокалы с разными напитками, чужие бумажники, тайком проникая в карманы... Третий персонаж — молоденький смазливый Юра, представившийся журналистом. Может быть, он и правда журналист, но у него вместо лица одно большое ухо... Оно как бы поглощает, всасывает в себя летающую в воздухе информацию. Все они продолжают свой хоровод вокруг меня, а рядом с ними кружатся тени, мохнатые тени с когтистыми лапами, завитыми хвостиками, рогами на головах... Ну и шизня! Я меняю лист за листом, торопясь запечатлеть то, что вижу вокруг себя. Ах, Герман, ты хотел видеть портреты своих друзей! Ты их увидишь! Но захочешь ли ты развесить их на стенах своего прекрасного дома? Это уж — твое дело! А вот и ты появился среди них! Ты и бледная женщина в черном платье... Ты и я... Мы танцуем, не касаясь ногами пола среди призраков, уродов, вампиров, демонов... Я хочу улететь вместе с тобой, я парю в воздухе, держа тебя за руку... Но на этой картине непонятно, подниму ли я тебя в небо, или ты уронишь меня на землю... А все вокруг наблюдают за нами и ждут, чем все закончится. Возможно, мы оба станем их добычей... Дальше — ты, я и Парацельс. Он лежит на краю обрыва и преграждает собой дорогу к пропасти. Он смотрит мудро и жестко. У него — твое лицо. А у тебя — голова собаки, ты похож на Анубиса, пришедшего из царства смерти...

Я не заметила, как в мастерскую вошел Герман. Не знаю, сколько времени он наблюдал за мной, но вдруг я почувствовала его присутствие, резко обернулась, замерла с кистью в руке, вдруг уронила кисть. Стараясь скрыть охватившее меня волнение, сказала непринужденным тоном:

— Я выполнила твою просьбу. Не знаю, правда, как ты отнесешься к ее исполнению.

Я разложила на полу изрисованные листы.

Он смотрел на них с нескрываемым удивлением.

— Ну вот, так и знала, что тебе не понравится! — воскликнула я нарочито обиженным голосом.

— Я разве сказал, что мне не нравится? Просто я хочу понять, что ты сумела увидеть в моих друзьях такого, чего не замечал я... Это очень интересно, правда...

— Тебе подсказать, где чей портрет?

— Не надо. Попробую сам догадаться. — Он задумался, потом вдруг показал пальцем на вампиршу, — это Марина?

— Правильно, — обрадовалась я, подбирая рисунок.

— Погоди, погоди, — Герман тронул меня за руку, — ничего не трогай. Я хочу видеть всех одновременно. Вот это Юра, я не ошибся?

— Нет! Но как ты догадался? Тут почти нет внешнего сходства!

— Во-первых, оно есть, видимо, это у тебя получается непроизвольно. А во-вторых, я немного знаю тебя и пытаюсь смотреть как бы твоими глазами. Ты — мое внутреннее зрение, без которого теперь просто невозможно обходиться! Если бы не ты, я бы и представить не мог, кто окружает меня на самом деле!

— Не надо преувеличивать, все, что я рисую — плоды моей фантазии, моего воображения, и совсем не значит, что люди на самом деле такие, какими их вижу я!

— Может быть... — произнес Герман задумчиво, — но интуиция у тебя потрясающая! — вдруг он повернулся ко мне и спросил, — и как же ты живешь со всем этим?

— Привыкла, — ответила я. — У меня это с детства, всякие картинки перед глазами, ночные кошмары, цветные сны, то есть шизня эта... Ужасно было, пока не взяла в руки карандаш и краски. А тут как бы сразу поняла, что надо делать... Вот и рисую, как сумасшедшая... А ты... как же ты живешь со мной?

— Думаю, тоже привыкну, — улыбнулся Герман.

Я решила, что сейчас вполне подходящий момент, чтобы задать вопрос, который давно меня беспокоил.

— Послушай, Герман, а почему ты никуда не отпускаешь меня одну? — начала я без всякого вступления.

— Интересный вопрос... Разве я держу тебя взаперти?

— А разве нет?

— Что за чушь! Я просто не думал, что тебе чего-то не хватает. Ты сама говорила, что живешь в замечательной сказке, что всю жизнь мечтала заниматься творчеством. Я сделал все, чтобы твоя мечта, наконец, сбылась. Если ты хочешь куда-нибудь поехать, Виктор отвезет тебя.

— Я хочу повидаться с друзьями, с моими друзьями, — сказала я решительно.

Герман посмотрел на меня. В его взгляде было недоумение.

— Я думал, ты самодостаточная личность, — произнес он наконец.