Возвращение из рая

Огромный бриллиант в перстне оказался, как заявил Пит Морено, фальшаком, которому нет цены. Потому что он ни хрена практически не стоит. Так — камуфляж для идиотов... А Джек Пински удостоверил, что «Ролекс» на руке у ТРУПА тоже был куплен не в фирменном магазине часов на Мэдисон-авеню за двадцать пять тысяч долларов, а в Чайна-тауне, в китайской сувенирной лавке. Максимум долларов за пятнадцать. Чего ни один «новый русский» себе никогда не позволит!

Да и денег у него было не так уж много, как это могло показаться. Тысячи полторы — не больше. Плюс синяя пластиковая сервис-карта «Чейз-Манхэттен-банка». Не кредитная, а именно сервис-карта, по которой можно получать деньги в уличных банкоматах. Не больше трехсот долларов в день.

Так что, как мы и догадывались, пока ТРУП был еще ЖИВЫМ Николаем Павловским, к «новым русским» он никакого отношения не имел. Все — фальшак! От начала до конца. Вот только крест у него на груди был действительно золотым. И старинным.

— Скорее всего — курьер... — задумчиво произнес Пит Морено.

— Ищите русскую книжку, — сказал Джек партнерам Пита. — Он ее из рук не выпускал.

И вот тут мне откуда-то СВЕРХУ причудилось, что эту русскую книжку они не найдут никогда! Хотя наверняка она находится где-то совсем рядом.

Как всегда, я оказался прав. Поиски книги маркиза де Кюстина оказались тщетными...

...зато стюардесса стандарт-класса, или, как его чаще называют, туристского, принесла выпотрошенный кейс бывшего Николая Павловского — ныне ТРУПА первого класса.

Эксперт-криминалист тут же взял отпечатки пальцев у бедной перепуганной стюардессочки и у ТРУПА и только потом обследовал плоский чемоданчик Павловского и, кроме труповых и стюардессовых, обнаружил на нем еще какие-то свежие отпечатки.

— Оставили пальчики. Не убереглись. Спешили, — сказал эксперт.

Тогда Пит Морено вынул из кармана маленькую рацию и кого-то вызвал. Появились два парня в синих комбинезонах с большими желтыми буквами на спине «L.A.P.D.» — Лос-Анджелес полис департмент. Они притащили складные носилки и большой черный клеенчатый пакет. Пакет они расстелили на носилках, из-под которых выдвинулись ножки с колесиками. Ножки оказались высотой с обеденный стол.

Пакет, оказывается, раскрывался как обычный почтовый конверт. Парни положили ТРУП на пакет, запахнули его со всех сторон и просто застегнули молнию...

Почти такой же пластиковый мешок, но только серебристо-серого цвета с марочкой «Сакс-файв-авеню» висит у нас в кладовой нашей нью-йоркской квартиры. А в этом мешке — потрясное норковое пальто, которое Шура подарил Рут в день их свадьбы.

Нам с Тимуром кажется, что Шура вгрохал в это пальтецо больше половины своего книжного гонорара. Так что если нам всем захочется жить, не снижая планку наших жутко растущих потребностей, нам придется очень постараться зашибить какую-то деньгу для нашей семьи в этом самом Голливуде. Уж коль нам так подфартило с этим «Меморандумом о соглашении». Пока — одни убытки.

Тимурчику пришлось отказаться от полета в Израиль к Маше Хотимской и отправиться на заработки со мной в Лос-Анджелес...

Рут, несмотря на прибавку в звании, должности и окладе, крутится как «волчок» со своими эмигрантами, которые, как сказал наш новый знакомый — обозреватель газеты «Новое русское слово» Саша Грант, «плодятся как кролики!»...

Шура на первых порах так умудохивается в отделе славистики своей Публичной библиотеки, что у него совсем не остается сил на собственное сочинительство. Хотя издатель ждет от него новых вещей...

Так что пока вся надежда на нас. И только на нас.

— А почему ты думаешь, что им никогда не найти эту русскую книжку? — тихо спросил меня Тимурчик.

«Господи!.. Что за Ребенок?.. Я таких Котов не встречал — чтоб так четко просечь все, что сейчас крутится у меня в башке!!!»

— Ладно тебе, — сказал Тимур. — Не подлизывайся. Отвечай!

«Елочки точеные!.. Это что же, я теперь всю жизнь буду у него как на ладошке?!» — в панике подумал я.

— А ты как думал? — мгновенно ответил Тимур моим мыслям. — Я же от тебя ничего не скрываю...

— Но должно же существовать какое-то разделение между Детьми и Взрослыми?! — в отчаянии спросил я.

— Ты имеешь в виду свои ОТНОШЕНИЯ с Кошками? — уточнил Тимур.

Я чуть не подавился собственным языком! Что?! Что я мог ему ответить?!

— А ты ничего и не отвечай, — тут же сказал Тимур. — Ты только одно учти: сегодня мы — двенадцатилетние — знаем ВСЕ. Кто-то ЭТО уже сам попробовал, кто-то — еще нет... Если тебе так уж хочется знать — у меня ЭТОГО еще не было. Хотя мне ЭТО очень часто снится. Но я думаю, что для ЭТОГО надо очень...

Тимур помолчал и смущенно закончил:

—...надо очень ЛЮБИТЬ.

— Конечно, конечно!.. — фальшиво забормотал я.

— Хотя, насколько мне известно, у тебя, Мартын, на ЭТО ДЕЛО совсем другая точка зрения. Да?

— Эй, послушай! — разозлился я. — Тебе не кажется, что мы не вовремя завели этот разговор?! Рядом с нами лежит ТРУП Человека, а ты...

— Его увезли уже, тетеря, — криво улыбнулся Тимур. — Так почему ты думаешь, что им никогда не найти русскую книжку?

— Не знаю. Предчувствие.