Возвращение из Трапезунда

– Ну зря вы, ваше благородие, – сказал солдат, – я бы его домой взял.

– Я не понимаю, – сказал капитан и тут же полез в карман, достал черный бумажник, вытащил оттуда два червонца.

– Мы выслушиваем ящики, в одном тикает – значит, чертова машина! Ну мы и перепугались, – сказал Прохоров.

– Наклали в штаны, вашество! – радостно сообщил солдат, глядя на червонцы.

– Возьмите, голубчики, – сказал капитан, – выпейте за мое здоровье. Вы же сколько Божьих душ спасли – дайте я вас поцелую!

Пока капитан целовал покорно наклонивших головы солдат, Андрей спросил Прохорова:

– А что, в ящике ничего больше не было?

– Почему? Было. Табак. И тряпки.

– А он не мог взорваться?

– Да как же, черт побери, может взорваться будильник?

– В этом должен быть смысл, – сказал капитан. – Только мы его не знаем.

По коридору бежал мичман.

– Евграф Матвеевич! – кричал он издали. – По «Измаилу» слухи носятся – люди требуют вас.

– Господи, ну скажи им, что все в порядке! Все в по-ряд-ке! Я сейчас же выйду. Вот видите, – сказал капитан, оборачиваясь к Андрею, как к сообщнику. – Люди в море очень подвержены панике. Что я им скажу? Я вас попрошу, молодой человек, отыщите вашего профессора и заведите к себе в каюту – в любое место, где его не увидят, – они же с супругой порождают панику, как тигры в овечьем стаде.

Далеко идти за профессорской четой не пришлось. Авдеевы нашлись у трапа за салоном, окруженные небольшой толпой перепуганных и преисполненных невнимательным сочувствием пассажиров.

– Немедленно! – громко и властно сказал капитан, завидя их. – В каюту, в каюту, в каюту! Нервный припадок – еще не основание бегать по кораблю и устраивать панику. Вот доктор подтвердит. – И капитан широким жестом представил собравшимся Берестова. Андрей вынужден был признать мудрость капитана – лишь медицинский авторитет мог успокоить людей.

– Да, – сказал Андрей, стараясь не улыбаться, – я попрошу вас в каюту, Иван Петрович, и вас тоже, Ольга Трифоновна.

Заплаканная княгиня Ольга спросила:

– А там все кончили?

– Ольга Трифоновна, – вмешался капитан, – вам все почудилось, именно почудилось. Господин доктор вас проводит.

Авдеев посмотрел на Андрея подозрительно – он не понимал, зачем понадобился такой маскарад, но опасался сказать лишнего.

Авдеевы пошли по коридору обратно в сопровождении Андрея, а капитан остался у трапа, преградив дорогу любопытным, так что источник раздражения и паники был надежно изолирован.

– Что там? – спросил Авдеев. – Этот кошмар кончился, да? Ничего не нашли?

– К сожалению, нашли, – сказал Андрей.

– Что?

– Андрей, как вам не стыдно! Вы обязаны сохранять к нам лояльность, – взмолилась Ольга Трифоновна.

– Да, – поддержал ее муж. Они держались за руки – короткий Авдеев и гренадерская княгиня Ольга, – в этот момент страха они забыли о своих сложных отношениях с окружающим миром – они превратились в немолодых испуганных детей.

Капитан Белозерский догнал их – видно, ему удалось успокоить пассажиров. Андрей как раз открыл дверь в свою каюту. Капитан втолкнул профессорскую чету внутрь.

– Ну что там нашли? – Авдеев требовал правды, обращаясь уже к капитану.

– Кому-то, – сказал капитан, – очень нужно было, чтобы содержимое вашего груза было предано гласности, чтобы тюки и ящики были вскрыты при множестве свидетелей, и там, внутри, оказался бы будильник. Это смешно и грозит вам гражданской смертью. И, как я понимаю, не только вам.

Тут капитан спохватился, что дверь в каюту открыта и в дверях все еще стоит Андрей.

– Простите, – сказал капитан бесцеремонно и захлопнул дверь. Щелкнул замок. Андрей мог бы и возмутиться, но ему стало смешно: все они – от такого величественного и чистого в помыслах капитана Белозерского до московского профессора Авдеева, – все они были связаны одной ниточкой корысти, воровства, контрабанды. Вокруг кипела революция, полыхали страсти, страна катилась в пропасть, а они спешили нажиться. Уж лучше Иван Иваныч, циничный крестьянский сын, собирающий денежки на свое имение, которое сожгут крестьяне раньше, чем новый барин успеет в него перебраться.

Но какова их солидарность! Каковы возможности! Послать гидроплан из Трапезунда вдогонку за «Измаилом», потому что пользоваться радиотелеграфом слишком опасно – новость бы дошла до слуха тех, кому о ней слышать не дозволено.

Иван Иванович шел по коридору. В руке он держал свой чемодан.

– И что они нашли? – спросил он.

– Будильник, – сказал Андрей.

Они вышли на палубу. К удивлению своему, Андрей увидел, что солнце уже поднялось довольно высоко – по голубому небу быстро бежали кучевые облака. «Измаил» уже снова набрал ход – впереди виден был голубой берег Батума – он потерял воздушность.

Иван Иванович отошел в тень надстройки и поставил чемодан на палубу.

– Сколько осталось ходу, интересно? – сказал он.

– Я думаю, часа через два будем в Батуме, – сказал Андрей. – Интересно, они могли нас в самом деле взорвать?