Возвращение к истоку

Алеха Чертый отмеренным движением обрезал на нужную длину кончик сигарной головки на гильотине. Зажег длинную желтоватую спичку, поднес огонек к «ножке», медленно вращая сигару пальцами из стороны в сторону, стараясь, чтобы ее конец подогрелся равномерно. Затем воткнул сигару в рот и, все так же продолжая вращать, неторопливо затянулся, обрабатывая сигарную ножку уже самым кончиком пламени, пока она не заалела равномерно по всей пощади. Закончив розжиг, прима-полковник водрузил сюитос на голову сфинкса-пепельницы — чтобы сигара отдохнула перед первой затяжкой. Ритуал. После чего с видом глубочайшего удовлетворения, как человек, выполнивший нелегкую и ответственную работу, опустился в кресло и предельно расслабленно откинулся на спинку.

Теперь он снова был доступен для разговора.

— Интересная женщина эта бикаэлка, я бы с ней охотно пообщался… Пустяковые царапины, мой друг? По-моему, она была вся в крови, хотя держалась хорошо. Мне это весьма импонирует, стойкий характер. Хотя гораздо больше я предпочитаю нежных и женственных красоток с Бергана. А то эти воинственные дамочки уже примелькались во всех слоях общества… Ну как к такой проявишь повышенный интерес, если она ведет себя круче мужика со стальными яйцами, отбивая всякую охоту к заигрыванию? Не женщина, а кремень.

«Старый козел. Башка седая, а все о бабах думает».

— Вот я и говорю, для нее это — пустяковые царапины. Эти клятые бикаэлки, как говорят, рождаются с оружием в руках, для них потеря литра-другого крови — все равно что для нас пропущенный завтрак. Маленькая неприятность, не более. Если бы наш эскулап не вколол торговцам успокоительное и не заставил их остаться в койке, то и она, и ее компаньон-тавеллианец сейчас уже проедали бы нам плешь своим нытьем из-за угробленного челнока…

— Да-да, я это уже слышал, — благодушно прервал прима-полковник, заставив Лимсея недовольно поджать губы. Он не любил, когда его перебивали. — Бар, сделай-ка чашечку кофе. Не ворчите, дорогой друг, мы сами виноваты в том, что их челнок сбит, но у нас не было возможности их предупредить. Увы. Издержки ситуации.

— Я вас отговаривал от этой затеи, — сдержанно напомнил Лимсей. Старый зануда. Никогда не предложит кофе сам, пока не попросишь. Надоело унижаться. А жалованье заместителя не позволяло регулярно заказывать подобную роскошь самому. Лимсей, кстати, не стал бы смешивать вкус кофе и сигары. И то, и другое заслуживали отдельного смакования. Хотя бы из-за цены, не говоря уже о разных, несовместимых вкусовых букетах.

— Да-да, вы оказались правы, — кивнул прима-полковник, растянув сухие бесцветные губы в две тонкие ниточки, что у него означало добродушную улыбку. Ласковым движением завзятого афисионадо Алеха Чертый взял с подставки сигару, нежно прикоснулся губами, смакуя, затем выпустил дым изо рта пухлым серовато-голубым колечком. По кабинету поплыл душистый аромат, которым все помещение и так пропахло насквозь, никакие освежители воздуха не помогали. Мягко попискивающий в сознании прима-полковника таймер лоцмана позволял не думать о давно выверенных интервалах между затяжками — каждые полторы минуты, что только добавляло наслаждения. — Но мы все же получили подкрепление, в котором так сейчас нуждаемся.

— Надеюсь, мы успеем им воспользоваться. Выковыривать этих роботов из разбитых скорлупок придется еще долго. И пока неизвестно, насколько они дееспособны.

«Надеюсь, все-таки не успеем», — подумал Журка уже про себя, с наслаждением вытягивая натруженные ходьбой ноги — проклятый возраст давал о себе знать. А ведь он вдвое младше командира. Всего-то шестьдесят восемь универсальных. И как только старикану удается так бодро скакать по холмам, совершенно не уставая? Вон, сидит, присосался к своей сигаре, жмурится от удовольствия. Сдался ему этот личный осмотр позиций, можно подумать, теперь после его начальственного напутствия солдаты и офицеры будут от усердия выскакивать из штанов и драться за десятерых…