Возвращение к любви

В моей жизни было много отстоя.
Очень

много.Четыре года назад, когда мне только-только
исполнилось семь,
умерли мои родители.
С каждым днем я помню их все хуже
и хуже.
Вот, например, моя мама…
Помню, что она любила петь.
Она всегда была такая веселая,
всегда танцевала.
Я плохо помню, как она выглядит,
разве что по фотографиям,
не помню, как она пахнет,
не помню, какой у нее голос…
Или вот мой папа…
Его я помню лучше, но только потому,
что я считал его самым удивительным человеком
на свете.
Он был такой умный.
Всегда мог ответить на любой вопрос.
А еще он был сильный
и умел играть на гитаре.
Раньше я обожал лежать в кровати по вечерам
и слушать
звуки музыки, доносившиеся из гостиной.
Поэтому я скучаю больше всего
по его музыке.
После их смерти я стал жить с бабушкой
и Дедополом.
Не поймите меня неправильно… я их очень люблю.
Но еще больше я люблю наш дом.
Наш дом, где все напоминает мне о родителях,
о моих маме с папой.
В год их смерти мой брат как раз поступил в колледж.
Он знал, как мне хочется домой.
Знал, как много это для меня значит.
Поэтому он сделал так, что я смог вернуться.
Мне было всего семь лет, поэтому я согласился.
Согласился, чтобы он пожертвовал всем ради того, чтобы я вернулся домой.
Ради того, чтобы я не грустил.
Если бы можно было повернуть время вспять,
я бы никогда на это не согласился.
Он тоже заслуживает своего шанса в жизни.
Шанса быть молодым.
Но иногда, когда тебе всего семь лет,
мир совсем не похож
на 3D игру.
Поэтому
я очень многим обязан своему брату.
Я не устану повторять «Спасибо!»,
«Прости меня!»,
«Я тебя люблю!».
Я многим обязан тебе, Уилл:
Благодаря тебе моя отстойная жизнь стала
не такой отстойной.
А в чем же мой отпад?
Мой отпад в том, что мы есть друг у друга!

Интересно, а запас слез ограничен? Если да, то я, кажется, выплакал норму на пару месяцев вперед! Встаю, пробираюсь мимо Шерри и Дэвида и выхожу в проход. Колдер спускается со сцены, я беру его на руки, крепко-крепко обнимаю и шепчу ему на ухо:

– Колдер, я тебя очень-очень люблю!

* * *

Вручения призов мы решили не дожидаться – детям не терпится провести вечер с Шерри и Дэвидом. И они торопятся поскорее уехать. Кирстен и Колдеру не важно, кто выиграет, – горжусь ими! Все-таки не зря я вбивал Кирстен в голову цитату из Алана Вульфа: «Балом правят не баллы, балом правит поэзия».

Дэвид и Шерри увозят мальчиков. Мы с Лейк идем к машине, и я помогаю ей сесть.

– А где мы будем ужинать? Я жутко проголодалась, – заявляет она.

Я молча закрываю пассажирскую дверь, сажусь за руль, достаю с заднего сиденья два пакета и вручаю один ей:

– Ужинать времени нет. Я сделал горячие бутерброды с сыром.

Она с улыбкой открывает пакет и достает оттуда сэндвич и лимонад. Я не ошибся: она прекрасно помнит наше первое свидание.

– А есть сэндвич обязательно? – морщит носик она. – Он сколько уже в машине-то валяется?

– Ну, максимум два часа, – со смехом отвечаю я. – Но это скорее ради поддержания традиции, уж прости! – признаюсь я, забираю у нее сэндвич и кидаю обратно в пакет. – Путь неблизкий, и мы можем скоротать время за игрой. Она называется «Ты бы предпочел…». Знаешь правила?

– Пришлось как-то сыграть с одним крутым парнем, – с улыбкой кивает Лейк. – Но это было давно и неправда… Может, ты начнешь, а я как раз вспомню?

– Ладно, но сначала мне нужно кое-что сделать, – соглашаюсь я, открываю бардачок и достаю оттуда повязку на глаза: – У меня для тебя сюрприз, поэтому надень ее, пожалуйста. Ты не должна видеть, куда мы едем.