Возвращение к людям

В то время Альф взял манеру включать меня в команду для тренировок, а затем не выпускать на матч. Он говорил мне, что очень полезно держать такого опытного игрока, как я, в запасных. А мне это приносило одно только горькое разочарование. Кроме того, я довольно активно начал заниматься своими деловыми предприятиями, и время, потраченное мной впустую на скамейке запасных, мог бы посвятить гораздо более полезным для меня вещам.

Надо честно признаться, я никогда не относился к тренировкам с большим энтузиазмом. Во время кроссов за городом я тайком пользовался услугами молоковозов или тракторов, и тут уж ничего не поделаешь – я таков, какой есть. Именно я нашел тогда единственное питейное заведение недалеко от Лилшелла, в этой райской для трезвенников местности.

Лилшелл – поместье, расположенное в глухом месте и переделанное в великолепный тренировочный центр. Наверное, трудно найти более подходящее место для тренировки мускулов, но, на мой взгляд, там слишком страдали от жажды и мозги, и горло. В Лилшелле было сухо, как в пустыне. Это, конечно, радовало Альфа Рамсея и его верного помощника Гарольда Шепердсона, и они чувствовали себя спокойно, думая, что собрали своих игроков в месте, удаленном от всех соблазнов. Но в своих расчетах они не учитывали, что столкнуться с изобретательным умом пьяницы.

Однажды вечером кто-то сказал, что на следующий день можно поехать сыграть в гольф. Гольф! Для меня это слово означало только одно: клуб! Я уговорил Мура и других ребят совершить со мной вечернюю прогулку. Идя в быстром темпе по пересеченной местности, я вывел их к клубу, где конечно же работал бар.

При нашей команде состоял один поразительный человек – Гарольд Шепердсон. Он выполнял обязанности физиотерапевта, отвечал за багаж и оказал множество разнообразных услуг английской сборной более чем в 150 международных матчах. Он обычно должен был проверять, все ли игроки вовремя улеглись спать. Помню, как нелегко ему пришлось в нью-йоркском отеле «Уолдорф Астория», где было 1900 номеров. Конечно, в таком тихом месте, как Лилшелл, он не ожидал никаких трудностей.

И вот, когда мы уже просидели в клубном баре пару часов, появился Шеп. «Все-таки поймал вас! – воскликнул он с торжеством и взглянул на меня, не в силах скрыть своей довольной улыбки: – А ты смог бы найти бар даже в Сахаре».

С Гарольдом Шепом у меня связано еще одно воспоминание, но уже относящееся к 1959 году, когда я участвовал в своем первом международном матче за сборную Англии против Перу. Правда, это воспоминание не столько о самом матче, сколько о кошмарном полете из Рио-деЖанейро в Лиму, где должна была проходить встреча.

Шеп знал, как я боюсь – панически боюсь – полетов, и, сев рядом со мной в самолете, старался как мог отвлечь меня от мысли, что мы не на земле, а в воздухе. Все, кто когда-либо видел меня с мячом на поле, знают, что для меня нет ничего лучше, чем ощущать под ногами твердую землю. В то время как Шеп пытался занять меня разговором, я случайно взглянул в иллюминатор и чуть не умер от потрясения. Мы летели ниже вершин Анд, и видны были даже навьюченные лошади, тащившие по высокогорным тропам медную руду.

Как раз в это время из кабины пилотов небрежной походкой вышел Джон Кэмкин, корреспондент «Ньюс кроникл». Во время войны он служил на бомбардировщике, и для него что летать, что проехаться на автобусе было одно и то же. Он остановился возле Шепа и совершенно спокойно сказал: «Я только что беседовал с командиром этой старой посудины. Он говорит, что обычно летит над вершинами Анд, но из-за тяжелого съемочного оборудования Би-би-си решил лететь через южное ущелье, хотя это и удлинит путь».

Потребовалось лишь несколько секунд, чтобы до меня дошло, чем это пахнет, и, перегнувшись через Шепа, я произнес: «Командир эскадрильи Кэмкин, разрешите обратиться! Не могли бы вы пройти к пилотам и сказать командиру корабля Биглсу, что весьма важные персоны на борту самолета, проголосовав, решили, что лучше вышвырнуть эти чертовы камеры за борт и лететь чуть выше».

Старина Шеп чуть не свалился с кресла от хохота. Но я был слишком напуган, чтобы даже просто улыбнуться.

На следующий день я выступил в своем первом матче за сборную Англии и забил единственный гол в позорно проигранной со счетом 1:4 игре. Спустя девять лет Альф Рамсей решил, что я больше не подхожу для его сборной.

Я не жаловался. Каждая минута игры за Англию доставляла мне наслаждение, как голы, как кружки пива….

Подсчет ошибок

Не так уж я, как думаете вы, безумно пьян.

Сэр Джон Сквайер (1884 – 19 58)

Оглядываясь сейчас назад и видя все ясно и четко, а не сквозь призму стакана, я могу вполне определенно сказать, когда и где я совершил самые свои большие ошибки….

Я согласился уйти из «Тоттенхема».

Я остался глух к предложениям Брайана Клоффа.

Я согласился перейти в «Вест Хэм».