Женщины, испугано смотря на Черепа, достающего нож из-за пояса, быстро собрались и ушли по тропинке, ведущей к поселку.
— Это — клыки диких собак. Дай свою руку.
Пленник, не понимая, что к чему, протянул одну из рук. Череп ударом вонзил в нее клык. Тот закричал и отдернул ее назад.
— Это — доказательство того, что на вас напали собаки. Или ты желаешь иного? А двоих твоих дружков они убили и утащили с собой. И ты это видел.
Ведь видел?
— Видел…
Я кивнул.
— Тогда — иди. И тоже, не оглядывайся…
Череп увел главаря этой троицы в кустарник. Раздался приглушенный крик, и он вернулся назад, вытирая окровавленный нож о траву.
— Я вспорол ему живот. Смерть его будет тяжелой… — он взмахнул скальпом, снятым с живого врага… — Счет открыт.
На обратном пути мы встретили Стару. Она вышагивала совершенно одна — и это по местности, где нападение хищников было таким же реальными, как солнце над головой! У неё не было никакого оружия, только посох в руках, на который она опиралась при ходьбе.
— Стара! Зачем ты здесь?
Старуха остановилась и посмотрела на нас. Мы, втроём, остановились перед ней, ожидая ответа.
— Разве тропы в долине закрыты для женщин? — она говорила с каким-то скрипучим и отталкивающим акцентом. — Разве пыль на земле имеет хозяина?
Почему вы преградили мне дорогу? Стара прожила много, она сама знает, куда ей идти!
— Вокруг полно врагов!
Она презрительно усмехнулась:
— Меня никто не тронет. Стара не воин — её оружие сильнее копий и стрел.
Не вам, впервые взявшимся за настоящие ножи, знать, каким может быть смертельный удар!
Я вздохнул в отчаянии — мало нам бы Совы, которого мы не всегда понимали из-за его привычки выражаться иносказательно и, зачастую, в третьем лице, так ещё и эта полуобезумевшая старуха…
— Мы не хотели тебя обидеть. Там могут встретиться люди в синих куртках — это бандиты. Молодых они уводят с собой, а старых могут просто убить.
Стара спокойно очертила возле себя круг посохом:
— Ты — Дар?
— Ты не помнишь меня? А я уже столько раз слышал о твоих пророчествах…
— Помню. Но мои глаза слишком слабы — не то, что уши… Я искала тебя!
— Зачем? Хочешь повторить то, что я уже слышал от Совы? — я удивился — старуха ни разу не стремилась поговорить со мной, хотя в типи индейца я появлялся уже несколько раз. Впрочем, я тоже особо не стремился к общению с ней — о чём мне было говорить с женщиной, чья молодость прошла еще тогда, когда меня и в помине не было? Сова рассказывал, что она стала индианкой задолго до того, как сам он пришёл к этой мысли, может быть, более сорока лет назад. Тогда я только удивился этому — в нашей стране, в те времена, подобное поведение могли расценить, как сумасшествие, со всеми вытекающими последствиями!
— О чём ты хотела со мной говорить?
— Говорить? Говорить будешь ты — Стара искала тебя не для того, чтобы понапрасну разевать свой беззубый рот!
— Может быть, пояснишь?
Она указала посохом на кусты:
— Уйдём туда. Твои спутники не должны слышать!
Я растерянно пожал плечами. Ульдэ и Череп согласно отошли в сторонку, а
Стара уже направилась в заросли, не обращая внимания иду ли я за ней, или нет. Мне ничего не оставалось, как последовать туда же.
— Ну и что дальше?
— Я нашла тебя.
— Так. А зачем?
Стара вытащила трубку, примерно такую же, как у Совы, и принялась её неторопливо раскуривать. Я рассердился:
— Меня ждут возле твоего типи, старуха!
— Подождут, — она невозмутимо продолжала своё дело, пуская облачка дыма мне прямо в лицо. — Воину не пристало спешить к своим скво, даже очень юным и таким сладким.
Она рассмеялась весело и беззлобно.
— Меня ждут и в форте. Враг пришёл в долину. Он может разорить его!
— Нет… — она так же, не спеша, выбила трубку о землю и убрала её в свой мешок. Старуха достала из него другой, поменьше и развязала тесёмку, связывающую отверстие.
— … Бабка меня научила, когда я ещё голышом бегала, под телегой, на которой мы кочевали!
— ?
— Не смотри такими глазами, вождь новых людей долины. — она внезапно раскрыла свои совершенно чистые и ясные глаза. Мне стало не по себе от этих глаз — сияющих и вовсе не старых!
— Ты меня обманула…
— К Старе зрение возвращается иногда, когда она хочет сказать что-то важное тому, кто для этого предначертан свыше!
— Стара, не надо со мной так. Я не верю ни в бога, ни в чёрта, а после всего, что случилось — тем более. Оставь свою мистику, для кого ни будь, другого! Если ты хочешь со мной говорить, то выражайся яснее!
— Хорошо, — она спокойно согласилась. — Как скажешь.
Она высыпала из мешочка несколько камешков разного размера и различной окраски. Они упали на подстеленную заранее шкуру — старуха успела её разложить, пока я с ней препирался.
— Не верь… — она перебирала их пальцами. — Не нужно. Это не имеет значения. Тобой не правит судьба — ты сам её создаёшь. Своими поступками или мыслями. Себе то ты веришь?
— Ты всё равно говоришь загадками!
Тем не менее, я заинтересовался — что, всё-таки, хотела она от меня? Не могло только пустое желание заставить её пуститься в эту опасную дорогу, и, к тому же, без сопровождения Совы. Словно угадав мои мысли, она ответила: