Возвращение к людям

Вопрос пропитания, после месяцев полуголодной зимы, решался просто: Промышляли в основном рыбой, которую ловили в озере, да кореньями — их выкапывали поблизости, с бывшего поля, на котором до землетрясения работники фермы что-то забыли выкопать. Теперь это что-то выросло… Корни доходили до полуметра в длину и ничего из прежних овощей, по вкусу и виду не напоминали. Есть их, по общему мнению, можно было даже в сыром виде. А рыба ловилась на червей, их выкапывали прямо возле берега и насаживали на самодельные крючки. Черви сами по себе стали такими крупными, что некоторые украдкой пытались их поджарить на прутьях… Леской служили либо сплетенные волосы, либо жилки убитых животных. За крючок брали сварочный электрод — благо, их немало нашлось среди руин фермы. Такой способ вряд ли мог подействовать в прежнее время — слишком уж заметна подобная снасть! — но сейчас почему-то вполне работал. Иногда пойманные рыбы достигали роста человека — одной хватало на многих. Тогда к удилищу бежали все, кто оказывался рядом — одному вытащить столь крупную добычу невозможно… В озере, где ловилась подобная рыба, также водились и те, кому впору ее есть — уродливые, страшные щуки. Они иногда хватали неосторожных рыбаков и утаскивали тех в глубину… Док, сам ставший свидетелем гибели молодого парня, предполагал, что кроме щук в озере могут жить и другие чудовища, ставшие, в силу известных причин, непохожими на своих прародителей…

Шельма, вступив в разговор, изредка комментировала происходящее на площади, где шла мена.

— Ага… Меченая пришла. Опять по шее от Белого получит — потому как, пустая. Он уже предупреждал, что она задолжала… Шкуродер — ну тот всегда при своей сумке. Где, сволочь, нычку сделал? Найти бы ее… Туча приковыляла — хромает до сих пор. Крепко ее зверюга ухватила — Бугай едва смог отодрать. А уж у него силищи — на четверых хватит! О! И эта приперлась! Карга, мать ее… Зубов почти нет, глаза навыкате, лет, как нам всем вместе взятым! В чем жизнь теплится? Но живет, дрянь…

— Шельма… — Тома пыталась ее урезонить.

— А это — Аптекарь. А, вы его уже видели? Гнусный тип… Трех девушек заманил в лапы Святоши! Ну да отольются ему их слезы…

— О чем она?

Тома вполголоса ответила:

— Аптекарь у нас единственный, у кого хоть что-то осталось из лекарств. Втридорога — если так можно выразится! — меняет… А нашему полу, много чего надо… Где возьмешь? Док, вроде и соображает в этом деле, но его на всех тоже не хватит. Он подпаивает девчонок какой-то дрянью, от чего они полдня ходят, как чумные… Святоша, хоть и болтает на всех углах о своей святости, но не прочь переспать, с кем-нибудь, в удобный момент. Но свидетелей не любит, вот и договорился с этим ублюдком, чтобы он ему девушек поставлял… Ну а те, потом даже не помнят ничего.

— А ты откуда знаешь?

Тома опустила глаза вниз…

— Знаю…

Шельма, нахмурившись, показала на высокого и слегка сутулившегося парня.

— Твердое Сердце. Этому кличку тоже ваш приятель, Сова, придумал. Я-то, понятно, почему — Шельма! А он? За то, что самый толстокожий из всех? Никто и никогда не слышал его жалоб… типа, крепкий «товарищ». А по-моему — просто человеку все пофиг! И никого не жалко! Все говорят, что этот тронутый индеец, дает такие имена только достойным! Чего уж здесь достойного? Безразличие к другим, да?

— Чего достойным? — к нам приблизился Док и, услыхав последнюю фразу девушки, переспросил еще раз: — Что тут у вас? Диспут? А то я слышу, вроде, как о высоких материях разговаривают! Кто-то, чего-то там, достоин…

Шельма довольно грубо его прервала:

— Тебе, Док, вечно что-то слышится. И что надо, и что не надо! Только нет тут высоких материй! Обсуждаем с новичками одну прозу, если хотите… Вечные вопросы — с кем трахаться! Где трахаться и как трахаться!

Тома толкнула подругу в бок, но Шельма, и без того взвинченная нашим предыдущим разговором, отбросила ее руку.

— Отстань! Что думаю, то и говорю! Тоже мне, элита общества… Все мы сейчас стали одинаковые, в одном дерьме плаваем! А слепого из себя корчить — много ума не надо! Это на словах все такие благородные, а стоит вот этому уроду, кого-то потащить в кусты за волосы, и где все? Это проще всего — ничего не слышать и ничего не видеть! И все тут… твердокаменные. И ты не исключение!

Доктор довольно невозмутимо прореагировал на ее слова, спокойно ответив:

— А ты что хотела? Чтобы немедленно собрался какой-то общий совет и вынес этому, как ты говоришь, уроду, совместное порицание? В связи с чем? Вас сейчас столько — сами любого мужика укоротить можете! Если желание, конечно, появиться. Да только я не слышал о том, чтобы вы собирались, кого-нибудь, наказывать, скорее наоборот, визжать в кустах, видимо, приятнее?

Шельма стиснула зубы и, развернувшись, ушла прочь. Тома глухо произнесла:

— Зачем вы так, Док?