Возвращение к мечте

— Спасибо.

Да, удача мне точно пригодиться. Горько улыбнувшись своим рухнувшим надеждам, я направилась к выходу, на ходу придумывая, что сказать Даниле. Ему вряд ли понравится то, что произошло сегодня в суде. Но на выходе меня ожидал Игорь. Улыбчивый, спокойный, уверенный, такой, каким был всегда, и я улыбнулась в ответ, подавляя неловкость.

— Оксана, подойди ко мне, не бойся. – Протянул он руку, помогая спуститься со ступенек.

— Игорь, судья сказала, что на следующем заседании будет присутствовать конвой. Постарайся взять себя в руки. – Излишне заботливо проговорила я, пока он вёл меня к своей машине. – Ты меня слышишь?

— Я слышу. Прости. Не знаю, что на меня нашло.

Распахнул передо мной дверь автомобиля, нырнул туда, а когда повернулся, на руках был наш Тимка, такой маленький и беззащитный.

— Подойди сюда, посмотри. – Улыбаясь, чуть ли не пропел он, укачивая сонного малыша на руках.

— Игорь, не нужно. – Пытаясь ухватить воздух спазмированным горлом, прохрипела я, со страхом глядя на голубенький комбинезончик.

Рядом остановилось несколько машин – приехал Данила, я знала это, но сейчас будто впала в ступор и не могла сделать ни единого движения, хватая холодный воздух ртом, но по-прежнему задыхалась.

— Возьми его, не бойся, – Игорь сделал шаг вперёд и протянул мне малыша.

С ужасом понимая, что меня колотит только от одной мысли, что Тимка рядом, я попыталась отойти, но ноги отказывались двигаться, по щеке скатилась первая слеза, за ней вторая, перед глазами всё плыло, а во рту появился уже знакомый сладковатый привкус. Пытаясь унять внутреннюю дрожь, я снова и снова пыталась набрать в лёгкие воздух, но в ответ на это, по телу прошла болезненная судорога и меня скрутило, выворачивая наизнанку. Сквозь боль и ломоту во всём теле я слышала, как Тимка испуганно плачет, нет, он даже не плакал, он истошно кричал, а Игорь не мог его успокоить. Меня подняли чьи-то сильные руки и повели в сторону подъехавших машин. В голове набатом била только одна мысль: только бы Тимке не стало хуже. Я никому не рассказывала, даже Даниле, что в тот день, когда сын родился, нам стало одинаково плохо, и малышу вызывали реанимацию. Толю тоже просила не распространяться. Поэтому теперь я боюсь к нему приближаться, поэтому я задыхаюсь: от страха, что сделаю ему больно, и я не могу справиться с собой и со своими страхами.

Меня затолкали в машину, словно издалека я слышала голос Дани, который скомандовал ехать к Илье Вадимовичу, моему психологу, только с ним я могу не бояться, а анализировать, пытаюсь выстроить алгоритм поведения и защиты, только с ним могу признаться сама себе в своих проблемах.

Я стоял и смотрел как Оксану увозят, Марина в это время пыталась успокоить Тимура. Как только он перестал кричать и перешёл на тихие редкие всхлипывания я заметил, что рядом со мной стоит бледный, как смерть, Дементьев и с ужасом всматривается в сторону Марины и ребёнка.

— Марина, сядь в машину.

— Игорь… – Услышал я его голос, хлопнул за няней дверцей и взорвался.

— Что, мать твою, здесь происходит? Что с Оксаной, почему она так отреагировала? ты видел её?.. Она… она…

— Она не может взять ребёнка на руки. – Сухим, сдержанным тоном констатировал Дементьев и глянул на меня. – Завтра мы с тобой встретимся и я попытаюсь объяснить. Сейчас поеду за ней, успокою. Как ребёнок?

— Успокоился вроде. Данила? – Он вскинул голову, хотя до этого вглядывался в тонированное стекло моего авто. – Что с ней происходит?

Он вздохнул и провёл рукой по волосам. Такой непривычный для него жест растерянности.

— Честно? Я не знаю. – Отрешённо покачал головой. – Но я очень за неё боюсь.

— С Оксаной часто такое случалось?

— Каждый раз после встречи с тобой, пока была беременна, и вот сейчас. – Устало отозвался он, практически не моргая, смотрел на меня, его губы едва шевелились, а руки не поднимались вовсе, висели как плети, в то время как мои сжимались в кулаки.

— Давай поговорим сейчас.

— Успокой ребёнка. Это важно.

На этом Дементьев сел в стоящую неподалёку иномарку и без прощальных слов отбыл, оставив меня в полном неведении, непонимании ситуации и в прострации, из которой можно смело шагать в бездну.

С Дементьевым мы встретились уже следующим утром. Он пытался держать лицо, разговор начал с какой-то отвлечённой темы, но, заметив мой скучающий вид, сдался. Как всегда закурил, несколько секунд всматривался в моё лицо, выпускал плотные клубы дыма и только после этого опустил взгляд в пол.

— Ты знаешь, почему отец Оксаны ушёл из семьи? – Издалека начал он, а я опешил. Так же пристально посмотрел на него и только после этого выдохнул.

— Оксана говорила, что у неё нет отца. Особо не углублялась, но, я так понял, что он умер. Знаю ещё, что изменил… – И вот тут до меня дошла суть вопроса.

— Вижу, уже догадался, – ухмыльнулся тот, но улыбка была напускной, как и вся его весёлость.

— При чём здесь ребёнок?

— А как раз при том, что после твоей измены, у Оксанки в голове что-то и переклинило. Я подробностей ваших с ней отношений не знаю, мы никогда не обсуждали эту тему…

— Да не уж-то?