Возвращение к мечте

— Наверно лучше лечь. – Прошептала я, как зачарованная глядя на его приближающиеся губы.

— А если я не хочу?

— Нужно отдохнуть.

Шепчу ещё тише, но не могу сама отстраниться, словно под гипнозом смотрю в его глаза, как они наполняются смыслом и непонятно откуда взявшиеся слёзы подступают к глазам.

— Я хочу к тебе. – Трётся он носом о мои волосы, о мою кожу, задерживает дыхание и шумно сглатывает, боясь пошевелиться.

— Но я больше не твоя. – Шепчу, потому что голос пропал.

— Почему так вышло? – Шепчет он на мой манер, прислонившись лбом ко лбу. Нет больше его взгляда, есть его родное тепло, его дыхание, его запах.

— Ты развёлся со мной.

— Я не хотел, так было нужно. – А в каждом слове боль, в каждом вздохе обречённость.

— Сейчас уже поздно что-то менять.

Горьковатый привкус табака и коллекционного виски на губах, прохладный зык, который первыми пробными движениями ласкает мои губы, тёплые широкие ладони, которые с тяжестью опускаются на спину, подталкивая вперёд.

— Я не могу, Дань, я больше не твоя жена.

— Это ничего не меняет. Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, но я не могу.

— Не прогоняй меня. – Шепчет он, касаясь губами моих губ, трёт своим носом о мой, заставляя сердце сжиматься и замирать. – Ты нужна мне.

— Я не могу.

В который раз повторяю одно и то же, но не замечаю этого, не замечаю и того, как сама вцепилась пальцами в его рубашку, как царапаю кожу под ней, как вжимаюсь в его тело своим, не оставляя между нами и миллиметра. И Данила замирает, выдыхает настолько сильно, что, казалось, ничего себе не оставил. Взял в руки моё лицо, прикоснулся губами ко лбу и тут же прижал к своему плечу.

— Можно я полежу рядом с тобой?

— Ты снова плохо спишь?

Он кивнул, слышу, как его дыхание из шумного и порывистого, переходит в сдерживаемое, судорожное, горячее, тяжёлое, вымученное. Тут же вместе с ним шагнула в сторону кровати, уложила, накрыла одеялом, легла рядом. Не смогла сдержать слёз, заметив, как во сне он успокоился и улыбнулся, он знает, что я рядом. Раньше казалось, что специально говорит, будто не спит по ночам, чтобы побыть со мной, боялся, что я что-нибудь сделаю, поэтому и следил. Он всегда так быстро засыпал. И только когда увидела свет в его кабинете, который не гаснет всю ночь, когда слышала шумное движение в постели за стеной, если он всё же решался туда забраться, понимала, что не шутит, не придумывает, он действительно не может уснуть. Таблетки, снотворное, успокоительное – вот что заставляет его отключиться… и я, как самое лучшее лекарство, и сама люблю засыпать с ним рядом. Тогда в памяти стираются много лет жизни, и кажется, мы дома, ждём рождения нашего первенца, его руки, сжимающие мой живот, его дыхание на спине, и становится хорошо, ровно до наступления утра, когда приходится неловко улыбаться и говорить друг другу, что случайно уснули рядом. Данина домработница, однажды войдя в мою комнату, так и замерла с открытым ртом, не решаясь произнести ни слова. Потом ещё долго выпытывала, что нас с ним связывает, теперь-то уж в дружбу и широкую душу Дементьева она едва ли верила, скорее, просто делала вид, что согласна. Так было и на следующее утро, когда он улыбнулся, извинился, поцеловал в лоб и тихо вышел, не решаясь поднять на меня взгляд.

Праздники прошли в тишине, мы с Данилой выпили шампанского и легли спать, на этот раз в разных комнатах, но кажется, не спал ни один из нас. Никто не решался первым начать важный и давно сдерживаемый разговор болезненную для каждого тему. На утро начались поздравления, официальные и неофициальные приглашения. А на Рождество Даня приехал домой вечером и поставил передо мной маленькую коробочку из чёрного бархата. Смотрел с затаённым восторгом.

— Это мне?

— Тебе.

С озорными искорками в глазах, он подвинул коробочку ко мне ближе, и сел у моих ног прямо на пол, ожидая реакции. Коробочку я открыла и замерла, улыбка медленно сползла с лица: на шёлковой подушке лежал тот самый кулон, который я увидела на шее у дочери, с которого всё и началось.

— Откуда?.. Как?..

— Не имеет значения. Пусть это будет рождественским чудом. Для тебя. Потому что ты достойна этого чуда.

— И что мне с ним делать? – Не решаясь притронуться к холодному металлу, спросила я. Провела пальцем поверх него, по контуру.

— Выброси. Раз и навсегда. Из своей жизни. Выброси и забудь, словно не было этой женщины, никогда не было и уже не будет. Нужно с чего-то начать.

— Но как у тебя получилось?

Данила только улыбнулся. Чуть позже рассказал мне, что встретил Алису на новогодней ёлке, что она его узнала.

— Я видела твою фоточку. – Смущаясь и ковыряя носком белоснежной туфельки идеально чистый пол, сказала она.

— Да? И где же? – Присел он на корточки напротив ребёнка и заинтересованно смотрел в её лицо.

— У моей мамы в телефоне. Ты Данила.

— Правильно, Данила. А знаешь, зачем я здесь?

Малышка сделала выразительные глаза и улыбнулась.

— Я принёс тебе от мамы подарок. Только обещай, что обязательно наденешь. Обещаешь?