Возвращение к мечте

— Потому что больше не нужно ни мне, ни тебе. – Спокойно ответил он, пытаясь спрятаться за объективом фотокамеры. – Петтинг. Этого достаточно, чтобы расслабиться и получить взаимное удовольствие. Зайдём дальше – не сможем вовремя остановиться и сделаем друг другу больно.

— Самопожертвование?

— Мечта должна оставаться мечтой, Оксана. А ты моя мечта. С твоим оргазмом я получил последнюю неизведанную грань, ещё одну крупицу тебя, и теперь вижу иначе, и на выставке ты заметишь разницу.

— Ты выставишь этот компромат?

— И даже не думай отказываться. Хочу, чтобы все знали, как ты прекрасна. А муж твой дурак.

— Мы уже говорили о быте. Просто ты не знаешь этих отношений. Семья, ребёнок – всё накладывает свой отпечаток на отношения и на самих людей. И дети многое меняют.

— Знаю. У меня есть сын.

Артём опустил взгляд и тут же, резко отвёл его в сторону, пронизывая темноту, пытаясь там скрыться, запутаться.

— Я не знала.

— Никто не знает. Ему нет место в этой жизни, для него я оставил лучшего себя.

— Ты был женат?

Он напрягся, уже не хотелось продолжать. Но вдруг Артём повернулся ко мне, по-доброму улыбнулся и ответил.

— Мы никогда не были женаты. Знаешь, так бывает, просто встречаешься, как ты говоришь, привыкаешь. Понимаешь уже, что нет смысла, но и нет причины для расставания, и изо дня в день переносишь важный разговор, пока не становится поздно. Мы с ней всегда были чужими, а когда узнали, что будет ребёнок, всё как-то быстро решилось. Воскресный папа.

— Но это неправильно.

— Нормально. За один день я уделяю сыну больше внимания, чем некоторые отцы, живущие со своими детьми каждый день. А твой Игорь, он хороший отец?

— Он любит Алису.

— И я своего Глеба люблю. И всё делаю для него и самое главное, он об этом знает. Сейчас, я покажу тебе.

Артём метнулся в темноту, а вернулся с планшетом в руках.

— Вот, смотри – это он.

— Красавчик. Кажется, на мать похож.

— Да, от меня только глаза. – Тут же поддержал Артём, и улыбка его стала невозможно широкой и искренней. – А у твоей дочки, какие глаза?

— Серые, как у отца. У их семьи глаза – это отличительная черта. Игорь, Андрей, Алиса, сразу видно, что родственники.

— Ты светишься, когда говоришь о них. Не отпускай, не пускай на самотёк. В твоих силах всё изменить. – Слишком серьёзно, не наиграно, посмотрел на меня Артём и замер, понимая, что эти слова ничего не изменят.

— Ты любишь его мать?

— Иногда мне кажется, что отпустив, я совершил самую большую ошибку, но когда вижу, как она счастлива со своим мужем, понимаю, что всё правильно. Со мной она бы страдала, я непостоянен, а это убивает любовь. Ты как? Тебя отвезти? – Тут же переключился Артём, забыв свою беспечность и слабость секунду назад.

— Давай. Не будешь смеяться, если я попрошу тебя отвернуться, пока переоденусь?

И Артём рассмеялся, заливисто, заразительно, втягивая в это и меня.

— Переодевайся и подходи, покажу, что получилось.

Странно, но я не испытывала неловкости, которой боялась. Всё так, как сказал Артём: каждый получил, что хотел и не остался в обиде. Уверена, завтра я всё буду воспринимать иначе, более остро, болезненно, но сейчас, здесь и с ним, мне хорошо.

— Оксана, ты всё?

— Сейчас иду. – Отозвалась я, застёгивая платье-обёртку, натянула сапоги и пошла на свет, к монитору, за которым не отрываясь и не отвлекаясь, уже вовсю работал Артём.

— Я спросить хотел… Есть одна работа, которая просто необходима для полного образа, но не могу использовать её без твоего разрешения. Ты как?

Он повернул монитор ко мне, и я замерла, глядя на фото. Совсем ещё девочка, первые, пробные снимки, уже и сама себя здесь не узнаю. Чёрно-белая, в одном белье, но и сегодня я помню имя мастера.

— Откуда у тебя?

Я даже подходящих слов не нашла от волнения, бездумно тыкала пальцем в сторону монитора.

— Моя мать. – Пожал он плечами, улыбаясь.

— Женя Майли твоя мать?

— Что тебя удивляет?

И я залилась краской, нет, не просто залилась, я покраснела от пяток до макушки. Не думала даже, что так умею, и меня затрясло, на глазах навернулись слёзы.

— Что-то не так?

— Как тебе сказать, – сдерживая эмоциональный порыв, стерев вырвавшиеся слезинки из уголков глаз, попыталась чётко выговорить я, – если учесть, что я помню тебя маленьким мальчиком, который открыв рот наблюдал за моими действиями во время этой фотосессии, то да, всё в порядке. Чёрт! – Топнула. – Педофилкой себя теперь чувствую.

— Перестань.

— Ты не понимаешь! Нет… У тебя такие же глаза, как и раньше, – внезапно улыбнувшись, вспомнила я.

— Я влюбился в тебя ещё тогда и даже маме сказал, что женюсь, после этого она не брала меня с собой на съёмки.

— Только не говори, что грезил мной всё это время. – Постепенно отходя от первого шока, уже спокойно улыбалась я.

— Не то чтобы, но фотографом стал в надежде когда-нибудь увидеть тебя перед своим объективом.

— Поэтому ты сказал, что я твоя несбыточная мечта?

— Я мог бы побороться, но вижу, что мне в лучшем случае достанется бронза, а на третье место я не согласен.

Артём поднялся со стула и прижал меня к себе.

— Ну вот, я всё-таки чувствую себя виноватой…