Возвращение к себе

- Вы не правы, юноша, - как ни в чем не бывало, продолжил Соль. - Не все обстояло гладко в королевстве бриттов. Один из рыцарей, побратим, почти приемный сын Артура влюбился в королеву.

- Эка невидаль, - хохотнул Лерн.

- Влюбился наповал и все свои клятвы забыл.

- А король, чего? - несмело спросил Дени, косясь на Гарета.

- А король явил благородство: отпустил их с миром. Только после того как они ушли, королевство развалилось, и сам Артур пал в бою.

Неожиданное молчание воцарилось на поляне. Ночь под звездами. Длинная дорога без конца. Их объединило общее устремление и общая печаль. Может, о несовершенстве мира? Ни один из этих закаленных в сечах, продубленных горестями людей, не ответил бы на вопрос, что на самом деле их свело и удерживает вместе.

Молчание, впрочем, продлилось не долго.

- Я слышал похожую историю, - пророкотал Хаген. - Только короля звали Бранн - Ворон, да и не король он был, а вождь язычников. Точно, была у него неверная королева и двенадцать рыцарей. А чтобы они не передрались за трапезой, кому первый кусок достанется, Бран усадил их за круглый стол. Так и сидели кругом.

Все оказались равны, и Бран - первый среди равных.

- У нас тоже король считается первым среди равных.

- Не равняй их и нас, Роберт, - откликнулся Соль, - У нас король признает себя равным потому, что силенок у него маловато. Своим доменом только и правит, попробуй он сунуться например в Блуа, или вон к родственникам Лерна в Генегау - от него только перья полетят. А формула - так, компромисс.

- В предании бриттов могущественный король уравнял с собой в правах своих вассалов. Да не на словах - по-настоящему. Даже противится не стал, когда равный у него жену увел.

- Но, господин Соль, как же так? Взять и жену отдать! Так не бывает, - пискнул Дени.

- Конечно, не бывает. Но, наверное, должно быть. Разве не лучше отпустить женщину, если любишь ее и видишь, как она мучается рядом с тобой из-за любви к другом?.

- А король Марк Тристана убил. Он тоже его жену, то есть королеву любил. Я жонглеров слышал. Они консоны исполняли и песнь о Тристане и Изольде. Женщины плакали. - Дени опять встрял, несмотря на реальную угрозу новой затрещины.

- Говоришь, убил Марк Тристана? - Роберт поднял голову, посмотрел в сторону Дени.

Узкое личико мальчишки пылало от жара костра, да и от давешней оплеухи, поди.

Глаза блестели. - Скажи, господин паж, тебе самому какая история больше нравится: про короля бриттов или короля Марка?

- По душе - конечно про короля Артура, а по жизни… свою жену просто так никто не отдаст.

- Марк, а ты что скажешь? - принялся раздувать пламя дискуссии Лерн.

- Не слышал я таких сказок. Мне в детстве больше про Лиса рассказывали, - тактично ушел от ответа бывший послушник.

К разговору о любви и неверных женах больше не возвращались. Такие темы как-то не были приняты в их кругу. Сегодня их подбил несмышленый Дени, а может феи колдовали над затерянной в бескрайних лесах полянкой.

Спать пока никто не собирался и чтобы поддержать разговор, Лерн предложил придумать Марку родословную. Но тот категорически отказался, мол, спутаюсь, и все вранье наружу выйдет.

Сам Лерн приходился двоюродным племянником графу Геннегау. Пожалуй, только Соль мог с ним поспорить родословием. Тот возводил свой род аж к римлянам.

- Господин Гарет, - почтительно обратился, снедаемый любопытством Дени к своему мучителю, - а мессир Роберт происходит от Шарлеманя?

- Нет.

- А от кого? - въелся Дени.

- От графа Роберта Сильного, который Париж от викингов отстоял. Ты вон лучше у Хагена расспроси от кого он свой род ведет.

- Я и так знаю. Он говорил.

- Ну, и от кого?

- От панталон.

- Чего!!? - взревел Хаген.

Следующую реплику Дени подал из дальних кустов. От костра его сдуло:

- Господи Хаген, вы же сами мне говорили, что от панталон происходите.

Роберт первым сообразил в чем дело и покатился со смеху.

- Погоди, Хаген, да постой, тебе говорю! Все равно его в темноте не догнать, только о кусты обдерешься, да шатры повалишь.

- Я этого клопа провансальского придавлю, когда поймаю!

Роберт поднялся и примиряюще положил руку на плече Хагена.

- Я свидетель. Ты при мне говорил мальчишке, что по прямой происходишь от славного конунга Рагнара Кожаные Штаны. Говорил?

- Ну, говорил.

- Парень с трудом перешел с южного лангедока на северный лангедол. Еще путается, но суть уловил правильно. Не находишь?

Роберт все же отодвинулся от вспыльчивого барона подальше. Тот задумался, сохраняя на лице зверскую мину. Быстро соображать барон Больстадский не умел, но и злопамятным не был.

- Эй, паж недорезанный, выходи. Бить не буду!

- И в костер не забросите? - голос Дени едва доносился с дальнего конца полны.

- Нет. Я лучше тебе расскажу, кто был мой предок.

Дени бочком подобрался к развеселившейся компании.

- Садись, - Хаген указал место у костра и начал просвещать рыжего пажа.

Утро заполнило поляну холодным плотным как белая кошма туманом. Костер беспомощно трепетал, освещая исключительно самого себя. Благо, лошади отозвались на свист, прибежали плотной группкой.

- Ишь, жмутся к людям. Забоялись, - констатировал невидимый Гарет.