Возвращение к Скарлетт. Дорога в Тару

Но Джон был не из тех, кого можно было легко переубедить. Несколько месяцев спустя Пегги напишет свой единственный опубликованный рассказ «Супружеские обязанности», который был напечатан в местном издании — журнале «Открытые двери». Дав героям рассказа вымышленные имена, она в остальном воспроизводит все те аргументы, которые приводили друг другу они с Джоном, решая вопрос, откладывать или нет им свадьбу до того времени, пока она не получит возможность вести жизнь «праздной замужней леди».

«Под современным двубортным пиджаком Билла скрывалось вполне старомодное убеждение, что необходимость работать до свадьбы могла сделать из Нэнси женщину, непригодную для супружеской жизни… Он не учитывал, что Нэнси — знающая молодая женщина, из которой может получиться понимающая молодая жена. Основанием для подобных выводов служило то, что Нэнси многое испытала — и долгие часы работы в конторе, когда сослуживцы бывали раздражены, а она — уставшей, и поездки с работы и на работу в переполненных вонючих вагонах трамваев. Она знала, как много значит доллар. Для нее это не просто блестящий серебряный диск или хрустящий кусок бумажки, и она никогда не сможет сказать беззаботно: «Запишите на мой счет!». После свадьбы она сто раз подумает, прежде чем покупать шифоновые чулки дюжинами, потому что, если она любит Билла, она не сможет не думать о том, сколько его пота пролито ради этих долларов».

Ее аргументы были вполне убедительны, и бракосочетание было назначено на День независимости 1925 года.

В мае Пегги делала для газеты репортаж с чайно-танцевального вечера, устраиваемого в «Билтморе», и, по словам Медоры, «событие это было весьма значительным для почтенных дам, сидевших за соседним столиком». Пегги же привязала медные колокольчики к своим подвязкам, и в те моменты, когда она с фотографом, сопровождавшим ее, пролетала в танце мимо столика матрон, «мелькали подвязки Пегги, а колокольчики звенели из-под ее короткой юбки». Это, впрочем, была последняя шалость Пегги в качестве незамужней женщины. 15 июня 1925 года Джон Марш и Пегги Митчелл обратились за разрешением на брак. При этом Пегги позволила себе небольшую ложь относительно своего возраста, указав, что ей 22 года, хотя ей уже было 24, а также сообщив, что была разведена в октябре 1924 года по причине жестокого обращения. Но документ с этими сведениями в конце концов подписал Джон. Пегги не стала.

Семья Митчелл с энтузиазмом восприняла известие о грядущем событии. Было решено, что и помолвка, и само бракосочетание будут проходить так, как если бы это был ее первый брак, и никаких упоминаний о браке с Апшоу не должно появиться в газетных объявлениях о свадьбе и помолвке. А бабушка Стефенс на время даже «забыла» о религиозных разногласиях, чтобы во второй раз помочь внучке в брачных делах.

Два очерка для воскресных выпусков газеты были написаны Пегги 5 и 12 июня в перерывах между примерками и другими свадебными приготовлениями. Для статьи от 12 июня, которая называлась «Атлантские ребята не хотят богатых жен», она опросила нескольких выпускников университета Джорджии на тему «Какой они хотели бы видеть свою жену». Один из них, Сэм Таннер, который стал потом близким другом Пегги и Джона, поставил «цивилизованное мышление» в начало списка, а затем, в порядке убывания, такие качества, как «характер, любовь к домашнему очагу и детям, общественное положение, личная привлекательность, здоровье, религия, богатство, артистизм, независимость духа». Сверстники мистера Таннера почти единодушно согласились с такой оценкой.

Один из студентов сказал: «В девушке, которая хорошо ведет домашнее хозяйство, больше гениальности, чем в художнице или авторе бестселлера». Пегги воздержалась от каких-либо авторских комментариев, но не без лукавства закончила статью словами другого студента о том, что «тип женщины, подобной цепляющейся лозе, отвратителен» и что он предпочел бы женщину, которая, хотя и не преследует карьерных целей, а посвящает себя семье и дому, тем не менее не испугается честной уважаемой работы, если в этом возникнет необходимость».

Для того чтобы понять отношение Пегги Митчелл к самой себе в дальнейшем, очень важно принять во внимание обстановку, в которой она жила. Мать недолго была с нею рядом, поощряя ее мыслить свободно и быть независимой женщиной, и у Пегги не хватало самоуверенности ни на что большее, кроме как насмехаться над условностями. Колокольчики на подвязках, фиолетовая ночная сорочка в подарок, мальчишеская одежда, в которую она как-то нарядилась, — все это было проявлением независимости, но при этом она никогда бы не смогла и не была склонна вести себя так постоянно.