Возвращение к Скарлетт. Дорога в Тару

Факт, что Пегги Митчелл написала книгу, которая скоро будет опубликована «Макмилланом», стал известен широкой публике после сделанного Джорджем Бреттом, президентом компании, сообщения для прессы в ходе его короткой поездки в Атланту в январе 1936 года. И как только атлантские газеты напечатали эту новость, телефон в квартире Маршей словно сошел с ума. «Макмиллан» просил Пегги придерживаться политики «шу-шу» в отношении книги, с тем чтобы первое и самое главное сообщение исходило от издательства. Но в таком месте, как Атланта, да еще и с супружеской парой, все лучшие друзья которой относились к газетному миру, такая политика была едва ли возможна. Иоланда Гоин из местной газеты была первой, кому Пегги согласилась дать интервью. Джон так описывал его в письме к Лу:

«Оно было небольшим. У него был заголовок, но в качестве рекламы его можно отнести к десятому сорту. Больше светское, чем литературное. Иоланда отозвалась о Пегги как об “умном молодом писателе”».

Примерно в это же время рукопись попала в руки одаренной и толковой мисс Сьюзан Принк, работавшей редактором у «Макмиллана». И как раз тогда, когда Пегги решила, что ее работа завершена, в Атланту пришел пакет с первыми гранками, каждая страница которых была щедро испещрена проставленными рукой мисс Принк знаками препинания и вопросами. Пегги позднее говорила Лэтему, что они с мисс Принк «вместе прошли через войну». Похоже, так оно и было, поскольку мисс Принк не только подвергала сомнению каждую запятую, но и просила уставшего автора еще раз проверить все исторические даты и указать все источники.

Но после шквала разъяренных писем Пегги к мисс Принк, ответы на которые были неизменно спокойны, но неумолимы, компромисс был достигнут. Большая часть сомнительных знаков препинания была убрана из книги, а негритянский диалект кое-где подправлен фонетически для более легкого звучания. Однако долго не могли прийти к согласию в отношении внутреннего диалога, отражающего поток сознания Скарлетт и проходящего через всю книгу.

Мисс Принк считала, что внутренние монологи Скарлетт должны быть в кавычках. Пегги была против. Мысли Скарлетт выражали суть романа и в качестве таковых были более информативными, чем большинство событий. Пегги объясняла, правда не слишком любезно, что эти рассуждения как бы двигают действие вперед и что она не желает, чтобы лишние знаки препинания в виде кавычек отвлекали читателя.

Четырьмя письмами обменялись дамы по этому поводу, но мисс Принк оказалась упорнее, чем Пегги, и в результате, когда Скарлетт говорит себе: «Я подумаю обо всем этом завтра, в Таре», ее слова в книге заключены в кавычки.

Оставалось всего четырнадцать недель до выхода книги в свет, когда кто-то обратил внимание на то, что рукопись была представлена без титульного листа и до сих пор такового не имеет. И поскольку существовала некая Мэри Митчелл, книга которой была опубликована этой весной, Лу спрашивала, не будет ли Пегги против того, чтобы значиться как «Маргарет Марш», надеясь избежать путаницы.

В ответ Пегги отправила титульный лист, на котором было написано:

УНЕСЕННЫЕ ВЕТРОМ

Маргарет Митчелл

А кроме того, она просила, чтобы у книги было посвящение:

«Д. Р. М.»

Но в рукописи был еще один набор инициалов. В конце тринадцатой главы Красотка Уотлинг дает Мелани несколько золотых монет, завернутых в мужской носовой платок. Скарлетт знает, что он принадлежит Ретту Батлеру, поскольку монограмма, вышитая на нем, «РКБ», та же, что и на платке, данном ей Реттом днем раньше, чтобы обернуть цветы.

Во всем тексте нигде нет расшифровки буквы К в инициалах Ретта. И в то же время «РКБ» — это полные инициалы, принадлежащие Реду Берриену Киннарду Апшоу.

Глава 16

В феврале 1936 года, когда был опубликован список готовящихся к выходу новинок издательства Макмиллана, «Унесенным ветром» было отведено в нем видное место. Почти сразу же пришел запрос из Голливуда, и гранки романа были разосланы редакторам нескольких ведущих кинокомпаний. Самуэль Голдвин лично написал письмо Гарольду Лэтему с просьбой прислать гранки новой книги Маргарет Митчелл «Унесенные ветром», но, получив их, через пару дней отказался от книги. Голливудские редакторы, все преимущественно женщины, отчаянно пытались уговорить своих боссов — все они были мужчинами — купить права на экранизацию, но любой самый горячий восторг книгой как многообещающим приобретением, казалось, разбивался о столы киномагнатов.

Луису Мейеру также доложили, что появилось кое-что интересное, но Ирвинг Толбер, главный творческий гений студии MGM, якобы сказал ему: «Забудьте об этом, Луис. Ни один фильм о Гражданской войне никогда не сделает и пяти центов».

Толбер был прав. Фильм по роману Старка Янга «Такая красная роза» с треском провалился, не дав никаких сборов, так же как и фильм по собственному сценарию студии «Оператор 13». Прокатчики разъясняли, что исторические фильмы никогда не привлекали зрителей и не давали кассовых сборов.