Возвращение к Скарлетт. Дорога в Тару

«Я полагаю, у меня нет какого-либо литературного стиля, и я знаю об этом, но никогда ничего не могла с этим поделать. Я прекрасно сознаю этот свой недостаток и потому больше ожидала недоброжелательности в рецензиях, нежели чего-то другого. Надеюсь, я сумела поведать вам о том, какой счастливой вы меня сделали! Просто сказать «благодарю» было бы явно недостаточно».

Когда же Пегги отвечала Гарри Эдвардсу на его рецензию, опубликованную в «Атланта Джорнэл», она сделала это в стиле красавицы Старого Юга:

«Дорогой мистер Эдвардс.

Лишь небольшие остатки былых приличий удерживают меня от того, чтобы обратиться к вам «мой очень дорогой мистер Эдвардс», или же «вы необыкновенно милый человек», или же «вы добрый, добрый человек». Но я постараюсь вспомнить, как меня воспитывали и обратиться к вам просто —

Дорогой мистер Эдвардс!

Могу я поблагодарить вас за счастье, доставленное моему отцу? Видите ли, его всегда особенно волновало, понравится ли моя книга южанам вообще и жителям Джорджии в частности, и он очень боялся, что — нет, хотя моя книга настолько правдива, насколько документы и годы исследований могли содействовать этому. Для него была невыносима сама мысль, что я могу обидеть людей моего штата, так же, впрочем, как и для меня. И когда отец прочел вашу чудесную рецензию, он успокоился. «Если мистеру Эдвардсу нравится» и т. д.»

Об этих месяцах их жизни накануне выхода книги Джон Марш позднее писал:

«В апреле, мае и июне 1936 года наблюдалось скачала зарождающееся подозрение, а затем и растущая уверенность в том, что нечто значительное должно было произойти в книжном мире. Дрожь волнения пробегала, подобно ряби, по всей стране. Это был один из тех феноменов, которые современные способы связи не в состоянии объяснить. «Один сказал другому», этот самый изначальный способ передачи информации и до сих пор непревзойденный, способствовал в некотором смысле почти магическому распространению новостей. Из уст в уста слова о том, что готовится к выходу книга, которую вы не должны пропустить, расходились все дальше и дальше. Книжные магазины удваивали и вновь удваивали свои заказы».

Хотя Пегги с трепетом воспринимала все хвалебные рецензии, в то же время она считала, что верить им не следует. Она с тревогой ожидала окончательного вердикта своей книге, и даже когда положительная оценка романа ее «соплеменниками» казалась преобладающей, Пегги не переставала бояться, что следующий голос может оказаться нелицеприятным, поскольку, как писала позднее Медора, «разве ее героиня не обыкновенная плутовка, которая не отличается ничем, кроме смелости? И разве ее герой не мерзавец, который спекулировал на нуждах Конфедерации? И разве ее книга не содержит постыдную правду о том, что были и дезертиры в армии конфедератов?»

В доме Маршей чувствовалось нарастающее волнение, как будто включился некий часовой механизм, но ни Пегги, ни Джон и представить себе не могли того, что грядет. Лу и Лэтем были уверены, что роман «Унесенные ветром» обещает быть феноменальным явлением в издательском деле, и не раз пытались подготовить к этому Пегги. Но она продолжала думать, что все это «мыльный пузырь», который лопнет, как только книга появится на прилавках книжных магазинов.

25 мая вопрос о киноагенте был наконец утрясен: Пегги подписала контракт с «Макмилланом», согласно которому передавала издательству права на продажу книги для экранизации.

Лэтему она писала, что чувствует «огромное облегчение от того, что эти права находятся в его руках, а не у какого-то там агента». А если найдется какой-нибудь «сумасшедший, который захочет купить книгу и снять по ней фильм», «Макмиллан» обещал постараться оставить за ней право окончательного одобрения сценария, по той причине, что Пегги не желала слышать «тягучий гарлемский акцент из уст негров Юга».

К тому же она интересовалась, не собирается ли, между прочим, новый посреднический отдел издательства торговать и ее драматическими правами?

Отношения издательства с Пегги Митчелл, уже довольно продолжительные и вполне доверительные, в одном пункте оказались несколько сомнительными: ее не только не разубеждали в том, что работник издательства Е. Холл будет отныне заниматься продажей смежных прав, но и скрыли от нее подписанное «Макмилланом» соглашение с Анни Уильямс, согласно которому последней передавались права на продажу книги в кино. Джордж Бретт направил даже записки всем заинтересованным лицам, предупреждая, что «миссис Марш ничего не знает об этом». «Макмиллан» разделил комиссионные (20 процентов от цены продажи) поровну с мисс Уильямс. Это означало, что она получит лишь 5 процентов за свои труды. А Пегги, таким образом, хотелось ей этого или нет, все-таки заимела «красотку Анни» своим полномочным представителем.

Бетт Дэвис заявила, что она должна уехать в Англию, демонстрируя тем самым явное пренебрежение к своей студии «Уорнер бразерс», когда Джон Уорнер пригласил ее в свой офис и сообщил, что почти купил права на экранизацию романа, в котором есть изумительная роль для нее.