Возвращение к жизни

Маквей гладил прижавшуюся к его ногам шотландскую овчарку. А в дальнем конце двора я увидела двух огромных лошадей с мохнатой шерстью на ногах: они стояли за воротами и смотрели на нас, положив головы на верхнюю перекладину ворот. «Тяжеловозы Тэлбота», — вспомнила я.

Дождь прекратился. Хотя солнце еще не проглянуло, но все кругом словно само светилось. Я кожей ощущала этот незримый волшебный свет. Точно так же я ощущала, что именно в этом уголке имения Лаутербек мужчина по имени Дэвид Бернард Майкл Маквей чувствовал себя легко и непринужденно. Я довольно ясно представляла его работающим здесь, вдали от своих домочадцев, или мирно отдыхающим в коттедже. Но я страшилась изменить свое предубежденное мнение об этом загадочном человеке.

— Вам кто-нибудь помогает? — спросила я.

— Время от времени. Иногда на несколько часов приходит из деревни Тэлбот, но главная помощница — это Дженни. Она на редкость умело справляется с животными. Но с сегодняшнего дня девочка в школе. Немного помогает ее сестра Дорис, которая в субботу вышла замуж, у нее тоже золотые руки. Порою помогает Рой. Мы не унываем. — Он расправил плечи. — Все, что нужно, делаем. — И снова мне показалось, что он больше убеждал самого себя в удачном ведении дел. Я совершенно не разбиралась в сельском хозяйстве, но была бы просто глупа, если бы не сообразила: для одного человека в поместье слишком много работы, даже при известной помощи окружающих.

Словно читая мои мысли, Дэви сказал:

— Конечно, для одного дел многовато, но для двоих было бы мало.

— Ваш брат работает на стороне?

— Да, он занимается автомобилями. Ему нравятся железки, а все это, — Дэви показал рукой скотный двор, — Рой терпеть не может. — Он резко изменил тему нашей беседы, отрывисто бросив: — Я дам вам печь и керосин.

Когда Дэви Маквей вышел из сарая, держа в одной руке печку, а в другой — канистру с керосином, мне стало не по себе.

— Я за один раз не унесу. Мне придется прийти еще раз.

— Не беспокойтесь. Я отнесу все сам. Здесь идти-то всего несколько минут. Пойдемте.

Он снова оказался прав — через несколько минут я увидела коттедж, но не с фасада. Дэви Маквей провел меня через густые заросли кустарника узкой, еле заметной тропинкой, известной, по-видимому, только ему. Спустя мгновение мы уже были в гостиной. Дэви Маквей не ограничился тем, что притащил печь и канистру; он залил в бачок печки топливо и разжег ее.

— Теперь порядок! — Маквей дождался, пока печка не загудела, постепенно раскаляясь докрасна. — Скоро будет тепло. Надеюсь, днем у вас появятся и дрова. Кстати… Вы не против, если Франни будет иногда приходить на чердак? Это единственное место, где она чувствует себя… — я подумала, что Дэви скажет «в безопасности», но он сказал: — …как дома. Она играет наверху с раннего детства. У нее временами бывает тоскливое настроение, и она любит побыть одна.

Я медлила с ответом: в памяти сразу же всплыли нелестные сентенции Флоры Клеверли из ее разговора с Дэви Маквеем, относившиеся к девушке и ее бабушке.

Секундной заминки оказалось достаточно, чтобы этот гордый и вместе с тем ранимый человек все понял:

— Простите, мне не следовало обращаться к вам с такой просьбой.

— Нет, нет! Вы можете сказать Франни — пусть приходит, когда ей захочется. Она не помешает нам. Никогда.

— Вы в этом уверены?

— Совершенно.

Но я не была совершенно уверена. Я не решалась признаться даже самой себе. Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь посторонний появлялся в коттедже; особенно психически ущербная Франни. Я боялась, что ее присутствие нарушит мое хрупкое душевное равновесие. А ведь смысл поездки в Роджерс-Кросс только в том и заключался, чтобы обрести душевный покой и уверенность в этом мире. «Ты — эгоистка», — прозвучал внутренний голос.

— Спасибо. Если вам что-нибудь понадобится — скажите мне, — и он исчез.

Я вернулась в гостиную, размышляя над злой отповедью Флоры Клеверли: «Если ты так о ней печешься, то ты и узнавай. Какое я к ним имею отношение? Мне вообще непонятно, почему ты так о них беспокоишься. Может быть, это ударял за ее мамочкой? Будет забавно, если угадала».

Глава 5

Мы прожили в коттедже уже более трех недель, и я чувствовала себя намного лучше. У меня не было ни нервных припадков, безотчетного страха, необъяснимой тревоги, ни внезапных приступов тошноты. Весь этот кошмар остался в прошлом.

Я постепенно узнавала все больше и больше о биографии и судьбах обитателей Лаутербека. Меня удивило, что Флора Клеверли родилась в нашем коттедже. Ее отец был управляющим поместья. А сама она выросла бок о бок с отцом Дэви Маквея — Джоном Маквеем и вела хозяйство в большом доме еще задолго до женитьбы Джона.

Беседуя иногда с Роем, я поняла, что в своем интеллектуальном развитии он далеко уступал старшему брату. Скептическое отношение Дэви к творческим прожектам Роя было справедливым. Дженни оказалась прелестным ребенком, но я ее редко видела. Маленькая труженица все свободное время проводила, ухаживая за животными, которых очень любила.