Возвращение к звездам: фантастика и эвология

Представляется, что именно с таким кризисом столкнулось сейчас прогрессивное западное человечество, а вслед за ним и все подвергнувшиеся глобализации страны. Россия, как всегда, шла своим особым путем, но в том же направлении. Сегодня характерное время принятия стратегических решений в управленческих системах составляет приблизительно год[210], что примерно соответствует темпам макроэкономических процессов, но уже отстает от темпов политических процессов (0,1–0,2 года по опыту Грузии и Украины). Еще хуже обстоит дело с оперативно-тактическим уровнем управления, где характерные времена развития событий составляют часы, а реагирования на них — дни[211].

Практически, на тактическом уровне современный цивилизованный мир уже не управляется, что воспринимается населением и элитами как лавинообразное возрастание  (катастрофы, террористические акты разного уровня и т. п.).

С появлением глобальных, то есть обладающих свойством втягивать в себя чужие смыслы когнитивных геокультурных проектов, в ближайшие годы резко возрастут характерные частоты гео- и социокультурных процессов. В результате властные элиты, что русские, что зарубежные, окажутся перед лицом прогрессирующего «схлопывания» пространства процессов, вообще не поддающихся управлению. Огромный мир, вершителями судеб которого они недавно были, представится не чем иным, как воплощением Хаоса.

И речь идет не о каком-то далеком будущем, типа «времени исчерпания запасов углеводородов» или «падения астероида». ВТЦ, «Норд-Ост», Мадрид и Беслан убедительно доказывают, что тактическое управление нарушено уже сейчас. Если нарастание сложности системы «человечество» идет с той же скоростью, что и демографический рост (а из общих соображений сложность должна расти быстрее), полная утрата управления произойдет в конце второго — начале третьего десятилетия XXI века.

Напомним, что ситуация, когда «верхи» не могут управлять ни по старому, ни по новому, указывает в лучшем случае на революционную ситуацию, а в худшем — на социальную катастрофу.

Единственная разумная возможность — резко изменить характерные скорости принятия решений. Сначала на уровне элит, затем — на уровне масс. Перейти от неспешного индустриального существования к быстрой жизни в «быстром мире».

Данная статья посвящена техникам «быстрого мира» и их сравнению с современными форматами жизни.

1. Как происходит потеря темпа? (на примерах из новейшей истории России)

Производство книг как версия сырьевой индустрии

Начнем наш анализ со специфического сектора российской экономики — производства книг. В свое время (конец 1980-х годов) именно этот сектор первым выстроил у себя систему рыночных отношений — с частными производителями, колебаниями цен, сверхприбылями, борьбой за потребителя. В настоящее время книжное дело находится в России в глубоком и долговременном кризисе, причем маловероятно, что рынок сможет сам — без помощи государства и не вследствие полного коллапса — из этого состояния выйти.

Прежде всего издательский рынок перешел в так называемую «олигопольную стадию», когда все доступное экономическое пространство разделено между несколькими (в данном случае тремя) крупными собственниками, заключившими между собой ряд картельных соглашений. Собственники контролируют основной пул авторских прав и розничную торговую сеть. В этих условиях появление на рынке нового игрока невозможно.

Дефолт 1998 г. резко снизил прибыли в книжной индустрии, поскольку авторские вознаграждения выплачиваются в валютном эквиваленте, в то время как книги продаются за рубли — и значительно позднее. Ответом концернов на это стало снижение авторских и редакторских расценок. Как следствие, талантливые люди начали покидать сектор, новые авторы если и появлялись на российском литературном небосклоне в период 2000–2004 гг., то как исключение. Правилом стали стандартные книги, однообразно, но с обязательным соблюдением всех правил жанра написанные, плохо вычитанные и отредактированные, но прочно и качественно изданные.

Книги эти издаются, поскольку отделы продаж концернов находятся в уверенности, что их читают. Так это или не так, но установить истину вне отдела сбыта все равно невозможно. Во всяком случае, читатели, получающие этот товар в течение длительного времени, другую литературу понимать уже не в состоянии… Как я уже неоднократно говорил и писал, «того читателя, который был в 1986 году, мы даже приблизительно не имеем».

«Средняя книжка» 2004 года (тираж 5000) стоит в магазинах и на лотках 150 рублей за 15–18 авторских листов текста без иллюстраций, но с цветной обложкой. Из этих денег 100 рублей получает книготорговая сеть. Насколько можно судить, примерно столько же она теряет на учете, «распиле», воровстве и бесхозяйственности.